— Конвоировать. — Она улыбнулась, но тотчас согнала улыбку с губ. — У Олега Ивановича новые неприятности? Кто-то за ним охотится? Он не может приехать сюда, чтоб нас не подставить?
— На все вопросы я коротко отвечу: да.
Следующий день начался планово: поездкой с Лесей и Олежкой в садик. Торчать возле него до вечера не имело смысла. Женька вернулся, чтоб заняться прекрасной работой: сбивать масло в деревянной маслобойке, потом пить пахту. Павел Павлович начал было соблазнять его на другие напитки, но Женька проявил удивительную стойкость, и старику пришлось вскоре петь в одиночестве:
— В пещере каменной нашли бочонок водки… Женя, а под бочонок какая там, в походной твоей, закусь шла?
На вечернем автобусе Зырянов поехал встречать Лесю и Олежку. Остановка была недалеко от садика, дорожка туда хорошо просматривалась.
Леся вышла точно в условленное время, держа сына за руку. Кажется, все нормально.
Стоп! Из-за ограды садика показался высокий мужчина, он смотрит точно в спины женщины и ребенка, прибавляет шаг, наверняка желая догнать их…
— Олежка! — Женька выбежал на дорожку, раскинул руки навстречу пацану, но при этом не сводя глаз с того, кто шел следом за Лесей.
— Дядя Женя! А мы сегодня из пластилина драконов делали!
Высокий мужчина резко остановился, потом развернулся и пошагал в обратную сторону. Свернул за тот самый угол, откуда и появился.
Леся уловила настороженный взгляд Зырянова, лицо ее тотчас стало строгим, она быстро обернулась, но никого уже не увидела.
— Ты что-то заметил? — спросила тихо, чтоб не услышал сын.
— Нет. Просто излишнее рвение проявляю.
Автобус оказался заполненным наполовину. Пассажиры, почти не скрывая любопытства, косились на Женьку.
— Этим маршрутом одни и те же ездят, — пояснила Леся. — Все друг друга знают, вот новенького и рассматривают.
— А кроме меня незнакомых в салоне нет?
— Нет.
Женька прикрыл глаза, пытаясь вспомнить лицо на фотографии с визитки Эдуарда Пилявина, которую им отдал старик, охранявший Павла. Точно утверждать, конечно, трудно, но схожесть с этим, сегодняшним, кажется, есть. Надо быть на стреме.
— Ты не заснул, Женя? Наша остановка…
Вечер выдался тихим и снежным.
Зырянов после ужина вышел во двор, выбрал очень удобную позицию у забора: сам оставался в тени, но хорошо видел в оба конца улицу, освещенную редкими фонарями.
На дороге со стороны города показались огни машины. Не доезжая до крайнего дома, та остановилась на обочине: точно так же поступил и Макаров, когда они накануне ездили в Топчино. Марку легковушки можно разглядеть. Кажется, «Жигули». Нет, «Таврия».