Шиманов покачал головой:
— Целых три магазина?
— Да, представь себе.
— Я-то представил, Олег, да ты, вижу, представлять всего не хочешь. У чеченцев сейчас тяжелая техника есть, какой в России всего с десяток, не больше. Нового оружия поставлено столько, что каждому желающему ствол дать можно, и патронов больше семечек. А ты о контрактнике.
— Да, — согласился Макаров. — Есть мерзавцы и покрупней в чинах.
Шиманов остановился, перешел на шепот:
— Я сел на хвост им, Олежка! У меня, бля, несколько ребят там навсегда остались, и я за них… Я раскручу это дело, гадом буду, раскручу! Если, конечно, меня они раньше не раскрутят.
— Кто «они»?
Шиманов в ответ лишь махнул рукой.
— Допускаешь, что ты у них на хвосте, а они — у тебя, да?
— Все, Олежка, может быть. Но эту тему закрываем. Если что, думаю, ты мне поможешь, так?
— Можешь не сомневаться.
— Да я и не сомневаюсь. Сомневался бы — к Игорю не водил.
— А Игорь тут при чем?
— Закрываем, закрываем тему. Расскажи лучше, что журналисты в газете наврали.
— Ну, не сами журналисты, они ведь пишут, что им говорят.
— Тут ты прав. Только знать бы еще, кто именно говорит и с какой целью… Но не буду тебя перебивать.
Макаров продолжил:
— Жена Крашенинникова якобы заявила, что видела в окно, как вечером ее муж отъезжал от дома с Пилявиным. Но он отъезжал с нами!
— Это может быть и не враньем: в сумерках не разобрала, а поскольку Пилявин тоже, как и ты, мужик нехилый, приняла одного за другого.
— Нет, — не согласился Макаров. — Во-первых, я не один был, а с Зыряновым, во-вторых, окна их квартиры не во двор, где гараж стоит, а на улицу выходят. Не могла Тихонина даже при всем своем желании нас увидеть. И еще. Я же записку писал, чтоб она вызвала мужа. Почему об этой записке Анастасия ни слова никому не сказала?
— Ну, кому-то, может, и сказала, не всю же информацию прессе выбалтывать можно… — Шиманов вынул из пачки сигарету, начал разминать ее, но не рассчитал силу, и она расползлась, табак высыпался на ладонь. — Вот черт! Психовать уже начинаю. Надо, Олег, быстрее садиться и выпивать, я виноват перед тобой, поэтому каяться начну сразу после первой же стопки.
— А до первой нельзя?
— Так договаривались же вроде о девочках только за коньяком говорить, а речь как раз о них пойдет. — Шиманов вытащил другую сигарету, закурил. — Ладно, за столом о более прекрасной представительнице этого пола вспомним, а сейчас… Сейчас, как и обещал, время каяться. Тебя заложили, Олег. Наши заложили, и мне.
— Это как? — спросил Макаров.
— Как у нас и положено. Ты тут бурную деятельность развел, пока я в Чечне с позором для наших политиков Грозный, бля, сдавал. Мне доложили задним числом, что Макаров звонил общим знакомым, выяснял, кто есть Крашенинников, кто есть его супруга, Анастасия Тихонина. Когда я вернулся и тоже этой мадамой заинтересовался, тут мне о тебе и шепнули. Я, естественно, хотел с тобой встретиться без всяких подоплек и паскудных мыслей, но когда узнал, что есть еще и этот повод, так сразу трубочку телефонную и снял: скучаю, мол, жду встречи… Короче, подоить я тебя хотел по поводу Тихониной.