— Здесь, капитан, и вы хорошо это помните. Прямо здесь, в этих самых забытых богом прериях. И надеялся, что никогда не вернусь сюда, только бы вырваться.
— Как и все мы. Однако мы с тобой вернулись для самой важной и деликатной работы во всей армии — превращать непоротых щенят в солдат… А кто, по-твоему, был самым непоротым щенком в твоем полувзводе?
— М-м-м… — Зим помедлил с ответом. — Я бы не сказал, что это были вы, капитан…
— Ты бы не сказал… Однако я первым пришел тебе в голову! Я ведь просто ненавидел тебя, капрал Зим!
Ответил Зим удивленно и даже обиженно:
— Д-да? Но ведь я вас не ненавидел, капитан… Вы мне скорее нравились.
— Вот как? Ну что ж, ненависть — это другая роскошь, непозволительная для инструктора. Мы не должны позволять себе ни той, ни другой. Наша задача обучать их. Но если я нравился тебе, то… выражалось это весьма странным образом. Я и до сих пор тебе нравлюсь?
Можешь не отвечать мне, это абсолютно все равно. То есть я не хочу этого знать. Я тогда ненавидел тебя — только и делал, что выдумывал способы когда-нибудь до тебя добраться. Однако ты всегда был наготове и ни разу не дал мне шанса нарушить эту самую девять-ноль-восемь-ноль. Вот за это тебе спасибо. И насчет твоей просьбы. Когда я был салажонком, ты снова и снова отдавал мне один приказ. Вот его я ненавидел пуще всего остального, от тебя исходившего. Помнишь? Я помню и теперь возвращаю его тебе: «Боец! Заткнись и бейся дальше!»
— Есть, сэр.
— Погоди. Все же в этой проклятой заморочке есть и свой плюс. Каждый учебный полк нуждается в хорошем уроке относительно статьи девять-ноль-восемь-ноль, мы оба это знаем. Думать они еще не научены, читать не любят и редко слушают, что им говорят. Зато видят — все! И неудача этого Хендрика может сохранить шею кому-нибудь из его сослуживцев. Однако я очень сожалею, что наглядным пособием для этого урока послужил мой батальон. И отнюдь не хочу, чтобы в моем батальоне такое повторилось. Собери своих инструкторов и предупреди. В течение суток ребятишки пробудут в состоянии шока, а потом замкнутся, и напряжение станет расти. К четвергу или пятнице некоторые — склонные так или иначе к отсеву — станут думать, что Хендрика наказали не строже, чем того, кто садится пьяным за руль, а потом начнут замышлять еще одно нападение на ненавистного инструктора. Сержант! Этот случай не должен повториться! Ясно?
— Так точно, сэр.
— Я хочу, чтобы инструкторы были в восемь раз осмотрительнее, чем прежде. От инструктора требуется — держать дистанцию! От него требуется — быть начеку, как мышь, когда поблизости бродит кот! И особенно поговорите с Бронски — есть у него наклонности к… братанию.