Из-за скудости имеющихся у меня сведений о Джоанне Торн невозможно понять, почему ее жизнь так резко изменилась после рождения сына. Мэтью должно быть сейчас примерно столько же лет, сколько Николасу, — по нашим оценкам. Но зачем ему было осквернять могилу матери?
— Не помешаю?
Вопрос этот прерывает мои размышления, возвращая меня в архив управления шерифа. Бесшумно появившаяся Джемма стоит у двери, наполовину улыбаясь, наполовину хмурясь.
Я встаю, чтобы поздороваться с ней, изображаю, насколько мне это удается, улыбку:
— Нет, я просто задумался, только и всего.
Она делает шаг вперед, словно собираясь поцеловать меня, но останавливается, смотрит мне прямо в глаза и спрашивает:
— Скажи, Алекс, почему меня привезла сюда парочка копов?
Простое объяснение я придумать не успеваю.
— Потому что существует вероятность того, что Николас знает о нас с тобой и может попробовать, ну… достать меня, причинив тебе вред.
— О, — произносит она и, пару раз моргнув, опускает взгляд.
— В открытую он мне этим не угрожал, — говорю я, пытаясь немного смягчить сказанное. — Однако говорил о том, что чувствует человек, теряя близких ему людей, а я не хочу, чтобы ты подвергалась опасности. Отсюда и копы.
И я пересказываю ей содержание записки.
— А как быть с моим домом? — спрашивает она. — С работой? Я вообще смогу выходить отсюда?
— На работе тебе ничто не грозит. Там он предпринять что-либо, оставшись незамеченным, не сумеет. А вот дом для тебя опасен. Он может проникнуть туда в твое отсутствие и подстеречь тебя. Поэтому Дейл приготовил для тебя одну из пустующих комнат здесь, в здании суда. Там довольно уютно, да и вообще это всего на несколько дней. Он даже сказал, что управление будет за свой счет кормить тебя завтраками, доставляя их из ближайшего кафе.
Джемма, улыбнувшись, спрашивает:
— Как по-твоему, вам удастся покончить с этим за пару дней, к концу недели?
Мысль о Нике, давшем нам поддельную наводку, чтобы можно было без помех оставить на могильном камне записку для меня, не дает мне покоя.
— Да, возможно. Однако первым делом я должен кое-что выяснить.
Ночью я сижу в сумрачной комнате здания Высшего суда — напротив меня спит на диване Джемма, — и мысленно перебираю все, что услышал за эти дни. Тихий, сдержанный голос Николаса сплетается со старческим голосом доктора Валленса, воркотней Дейла, враньем Эрла Бейкера и говорком женщины из музея.
Если Ник — это действительно Мэтью Торн, озлобленный воспитанник «Святого Валентина», я могу понять, почему он убил Гарнера в ночь пожара. Если Валленс помогал начальству детского дома прикрывать творившееся там насилие над детьми, я также могу понять, почему Ник убил и доктора, после того как шантажом превратил его в верного помощника. Но при чем тут Джошуа Стерн и мой отец? Действительно ли Ник убил Стерна и обставил это убийство как дорожную аварию? Сидел ли он за рулем машины, которая убила в Майами моих родителей? И почему кто-то решил отомстить моему отцу?