— Как вы добились того, что на ее коже не осталось частиц травы и листьев?
— Она разделась до того, как мы вылезли из машины. Затем я обернул ее ноги, руки и волосы пакетами, а тело — большим листом полиэтилена. Точно так же я защитил и свою обувь. Когда мы оказались на шоссе, я снял с нее обертку. — Он замолкает на миг. — Странно, что вы не нашли ее. Впрочем, и Гарнера ведь никто так и не нашел. Вы его помните? Вы же посещали мальчиком детский дом.
— Смутно. Кто откапывал тело?
Этот вопрос Николас игнорирует.
— А помните, как Гарнер разговаривал с вашим отцом?
— Кто откапывал тело? — повторяю я. Я и прежде с трудом переваривал его высказывания о моем отце. И говорить о нем не хочу — в частности, потому, что Николас, похоже, знает о моем отце слишком многое.
— Мы с вами не в комнате для допросов, мистер Рурк.
Я решаю сменить тактику:
— Вы меня удивляете, Николас. Обычно в полицию звонят, чтобы похвастаться своими достижениями, лишь самые тупые из убийц. Это вы посылали людям угрожающие письма, после того как подожгли детский дом?
— А зачем бы мне это понадобилось?
— Чтобы запугать их. Чтобы показаться более значительным, чем вы есть на самом деле.
— Жаль, что вы столь низкого мнения обо мне, мистер Рурк. — Никакого удивления я в его голосе не слышу. — Хоть и не могу сказать, что я этого не ожидал.
— Поскольку мне известно, что вы психопат?
— Поскольку вы тот, кто вы есть. По причине вашего прошлого. По причине того, что вы сделали со мной. По причине того, что у нас много общего.
— У нас нет ничего общего, Николас.
— Вы уверены?
Телефон замолкает, оставив меня стоять на тихой, пустынной улице, вслушиваясь в слова убийцы, которые замирают в моем сознании.
В следующее мгновение я смотрю на экран телефона, чтобы запомнить номер, с которого позвонил Ник, и связываюсь с Дейлом.
— Я только что разговаривал с Николасом, — сообщаю я, как только он берет трубку. — Он позвонил мне по мобильному. Ты можешь определить, откуда поступил вызов?
— Господи, Алекс. Откуда у него твой номер?
— По его словам, с моей визитки. Так можешь или не можешь?
— На это уйдет время, — отвечает Дейл, — в течение которого он, скорее всего, это место покинет.
— Да, но мы узнаем кое-что о его перемещениях. — Я диктую номер Ника. — По крайней мере мы будем знать, далеко ли он удрал.
— Конечно. Позвоню, как только что-нибудь выяснится.
— Хорошо. И посмотри, нельзя ли будет переводить звонки, которые пойдут с этого номера на мой телефон, куда-то еще. Не хочется, чтобы он звонил мне всякий раз, как это взбредет ему в голову.