— Откуда все знаешь? — спросил он.
— Ездил в штаб. И самое интересное — артиллерия будет!
— Артиллерия?
— Ну да, пушки. Бригаде дают батарею.
Давлят растер между пальцами сухую, прошлогоднюю былинку. Подавил вздох. Сказал:
— Если это правда, жаль — нет Андреича…
— Жаль, — подавил вздох и Гуреевич.
— Неужели погиб?
Гуреевичу не хотелось говорить о смерти, но Давлят ждал, и он сказал, как было дело. Повесили всех троих, Максаева — мертвым. Тоже в штабе бригады рассказали. Говорят, будто засел в Кобрине гестаповец Зингер, который руководит борьбой против партизан Полесья. Ведет дело рьяно, раскидывает агентуру, засылает провокаторов. Хвастал, что партизаны с подпольщиками скоро будут у него как на ладони.
— Сойтись бы с этим Зингером лицом к лицу, — сказал Давлят.
— Он тоже мечтает об этом, — усмехнулся Гуреевич.
— Тогда почему засел в Кобрине? Почему не перебирается в Лунинец или хотя бы в Пинск? — спросил Давлят и, когда Гуреевич пожал плечами, не зная, что ответить, сорвал травинку, крутя в пальцах, помолчал и сказал: — Эх, комиссар, сказать правду, надоела эта мелкая борьба из-за угла. Как у нас говорится, один удар кузнеца равен ста ударам игольного мастера, и пока не ударим, как бьет кузнец, то есть, понимаешь, не развернем мощных, массированных операций, удовлетвориться трудно. Нам бы рейд совершить по тылам врага или выступить всей партизанской громадой разом.
— Твоя правда, командир, — согласился Гуреевич. — Насколько я научился соображать в военных делах, к этому и идем. Слышал, будто ожидается большое совещание, даже с участием представителей Генерального штаба из Москвы, и думаю — быть на нашей улице празднику, скоро уже.
— Праздник-то будет, комиссар, да лучше бы погодить бить в барабаны.
— Опять твоя правда, — задумчиво произнес Гуреевич.
Их беседу прервал старшина Василий Егоров. Он только-только стал приходить в себя после ранения, ходил прихрамывая. В двух котелках принес обед и сказал смущенно, как бы извиняясь:
— Жидковата нынче похлебка, не хватило продуктов…
Давлят взял котелок, попробовал.
— Даже несоленая.
— Не осталось ни грамма соли, товарищ командир.
— Тоже мне старый волк-старшина, — усмехнулся Давлят. — Мне с комиссаром, что ли, снабжать тебя солью?
Гуреевич сказал:
— А соль все-таки проблема, — и, засмеявшись, добавил: — Немцы спекулируют ею. В штабе говорили — берут в деревнях за горсть соли мешок бульбы.
— Дзед Юзеф обещал поискать солонец, обойдемся, сказал, если найдет, без соли.
— Как так? — удивился Давлят.
Гуреевич вновь засмеялся и объяснил, что в этих местах встречаются соленые камни. В прошлом бедный люд заливал несколько камней водой, потом процеживал раза по три-четыре через марлю и получал таким образом соленую воду, которую употреблял в пищу вместо соли. Как видно, бойкий, находчивый дзед вспомнил этот народный способ.