— Но Шакен-то может сообщить? Нет, с утра же пошлю телеграмму, — перерешила Оксана Алексеевна и только шагнула от печки к столу, как в дверь постучали.
Бибигуль кинулась открывать. Через минуту она вернулась и протянула Оксане Алексеевне телеграмму, в которой было всего полторы строчки:
«Шура родила сына зпт поздравляю внуком тчк Целую Шакен».
Радость разом согрела женщин, они обнялись и расцеловались.
— Как же назовут? — сказала Оксана Алексеевна, когда схлынул немного восторг.
— Надо, чтобы и его назвали по деду, — сказала Бибигуль.
— Максим?
Бибигуль кивнула.
— Правильно, Бибиджон, очень правильно! Я сейчас же сбегаю на почту, дам телеграмму, сейчас, — стала торопливо одеваться Оксана Алексеевна. — Пусть имя Максим никогда не покидает нас!..
Маленький Максим стал звонкой радостью дома. Шура приезжала с ним каждый год на два-три месяца, и эти дни были самыми необычными и счастливыми в общем-то однообразной жизни двух пожилых женщин. Они не чаяли во внуке души. Когда Шура уезжала назад в Германскую Демократическую Республику, где служил Шакен, в доме становилось пусто.
— Неужели они не могут быть где-нибудь поближе? — спрашивала Бибигуль всякий раз после проводов.
— Не знаю, чем нравятся мои дочери военным людям, — отвечала с грустной усмешкой Оксана Алексеевна. — Конечно, — прибавляла она, столкнувшись взглядом с Бибигуль, — это славная мужская профессия.
Однажды Оксана Алексеевна сказала:
— А что, если мне провести отпуск в Германии?
Бибигуль горячо, всем сердцем, поддержала ее мысль, и вскоре зять выхлопотал Оксане Алексеевне разрешение на поездку в гости.
Это было в апреле 1952 года.
Какие иногда штуки вытворяет жизнь, какие нежданно-негаданные встречи устраивает! Словно для того и приехала Оксана Алексеевна в ГДР, чтобы увидеться с этим человеком.
…Шло торжественное собрание, посвященное седьмой годовщине освобождения Германии от фашизма. Шура не смогла пойти в клуб, вместо нее Шакен взял Оксану Алексеевну, которая живо интересовалась социально-политическими процессами, происходящими в этой стране. После официального доклада стали выступать с воспоминаниями наши и немецкие офицеры, представители различных общественных и антифашистских организаций. На трибуну поднялся худощавый светловолосый мужчина средних лет с несколькими советскими орденами и медалями на груди.
— Камараден! Друзья! — так по-немецки и по-русски начал он свою речь и, рассказывая о том, как в первый же день войны сдался в плен советским воинам и как поверил в силу и мощь Советской Армии, в то, что именно советский народ принесет его родине освобождение от коричневой гитлеровской чумы, волнуясь, сказал: — Я был в партизанском отряде и там глубоко, сердцем и разумом, понял, что есть такое СССР. Это братство и дружба народов. Это высшая справедливость. Это мужество и героизм во имя свободы и процветания, во имя счастья всего трудового человечества и вечного мира на нашей многострадальной планете. Я горжусь тем, что сражался плечом к плечу с сынами великого советского народа, такими, как русский Петр Семенов, украинец Клим Пархоменко, таджик Давлят Сафоев, белорус Микола Гуреевич, узбек Махмуд Самеев…