БАС: Только восемь лет спустя Хемингуэй завершил и опубликовал новое большое художественное произведение. Мне не хочется называть “Иметь и не иметь” романом. В середине 1930-х он написал два великолепных рассказа о владельце рыболовного катера Гарри Моргане, который в тяжелые годы депрессии вынужден заниматься опасной контрабандой, курсируя между Кубой и Флоридой. Рассказ “Через пролив” написан от первого лица, поэтому в нем герой не мог погибнуть — вместо этого он сам совершает убийство. Второй рассказ, “Возвращение торговца”, написан от третьего лица, и там писатель держит нас в напряжении: погибнет герой от ран, полученных в перестрелке с береговой охраной, или выживет? Оставить героя в живых, соединить два рассказа и добавить к ним заключительную историю о перевозке кубинских бандитов-революционеров в Гавану было бы правомочным ходом. Но зачем было пристегивать в середине шестьдесят страниц про компанию богатых туристов, не имеющих никакого отношения к Гарри Моргану? Только для того, чтобы лишний раз врезать богачам? Или все же хотел дотянуть компактную повесть до размера романа?
ТЕНОР: Согласен, что сюжетное построение этой вещи выглядит неоправданным. Видимо, Хемингуэй начал работу над семейной драмой писателя Ричарда Гордона отдельно, увяз в автобиографических коллизиях, не знал, как выбраться, и решил просто погрузить ее на катер Гарри Моргана. Но если Ричард Гордон — автопортрет, нам придется снова сострадать Полине. Взаимная усталость на грани ненависти между супругами, обвинения, контробвинения, пощечины изображены так ярко, что невозможно отделаться от впечатления: писалось кровью сердца. Тем более что в эти годы у Хемингуэя запылал роман с Джейн Мейсон — прелестной женой директора кубинского отдела авиакомпании “Пан Американ”. “У тебя след губной помады на рубашке, — говорит жена писателю Гордону. — И на лбу тоже”. Когда это писалось, не витал ли над головой писателя запах помады Джейн Мейсон?
БАС: Другая туристка в романе, лежа рядом со своим заснувшим любовником в каюте его дорогой яхты, произносит мысленно целый монолог на тему мужского непостоянства: “Они устроены по-другому. Им хочется новую, или какую-нибудь помоложе, или ту, которую нельзя… Если ты брюнетка, они захотят блондинку. Если ты блондинка, они захотят рыженькую. Или еврейку, или китаянку, или лесбиянку, или бог знает кого… А может, они просто устают… Чем лучше ты обращаешься с мужчиной и чем больше ты выражаешь ему свою любовь, тем скорее он устает от тебя… Видимо, лучшие из них устроены так, чтобы иметь множество жен… Но это так утомительно — пытаться жить внутри этого множества”.