ТЕНОР: Мое внимание привлек мелкий эпизод, не имеющий никакого отношения к главному действию. Писатель Гордон видит, как у входа в бар один пьяница избивает другого, уже бьет его лицом о тротуар. Полицейский пытается разнять дерущихся, но избиваемый кричит ему, чтобы он оставил их в покое и убирался. Через какое-то время Гордон оказывается у стойки бара рядом с драчунами, и избитый объясняет ему с гордостью, что он может принять любую порцию побоев. Избивавший с усмешкой подтверждает: “Вчера бил его бутылкой по голове, как по барабану, — и ничего”. “А хочешь, я открою тебе секрет? — говорит избитый Гордону, еле шевеля распухшим губами. — Иногда получаешь от этого удовольствие”.
БАС: Чем вас заинтересовала эта сцена?
ТЕНОР: Она как-то перекликается со случаем, произошедшим с Хемингуэем на морской рыбалке. Он взял с собой Дос Пассоса и его жену, и они отправились на катере “Пилар” из Ки-Уэста в сторону островов Бимини ловить акул. Ловля была азартная, Эрнесту попалась хорошая акула, он подтягивал ее к борту и достал свой кольт, чтобы пристрелить, прежде чем вытаскивать из воды. Его спутники, занятые своими удочками, услышали выстрелы, обернулись и увидели, что Эрнест упал, обливаясь кровью. Каким-то образом он ухитрился ранить себя в обе ноги. Как это могло случиться? Стрелял в акулу, катер качнуло, и пуля попала в ногу — это я еще могу представить. Но в обе ноги? Какую позу надо было принять для этого? И еще деталь: жена Дос Пассоса, как пишут биографы, не сострадала раненому, а была в гневе, отказалась разговаривать с ним.
БАС: Не могло ли это ранение быть преднамеренным? Ван Гог, например, что-то явно хотел доказать Гогену, когда послал ему свое отрезанное ухо. Не следует забывать, что в молодости жену Дос Пассоса звали Кейт Смит и она была в романтических отношениях с Эрнестом, когда он начал ухаживать за своей первой женой. Может быть, накануне инцидента, в разговоре, Кейт или ее муж поставили под сомнение мужество Эрнеста и он хотел продемонстрировать им свою стойкость?
ТЕНОР: Перечень травм и ранений, полученных Хемингуэем в течение жизни, просто удручает. Причем больше в мирное время, чем во время тех войн, в которых он участвовал. В парижской квартире ухитрился ночью обрушить себе на голову оконную раму, вделанную в потолок, в результате — двухдюймовая рана и последующий шрам над левой бровью. На ночной дороге в Вайоминге слетел в канаву, сломал руку, двое пассажиров вылетели из автомобиля, но уцелели. Глубокие порезы ножом или гарпуном во время рыбалки с последующим воспалением — без счета. В июне 1945 года он повезет свою четвертую жену Мэри в гаванский аэропорт, не удержит “линкольн” на скользкой дороге, и опять — канава, удар о дерево, оба покрыты кровью, у Эрнеста сломано пять ребер и опасное кровоизлияние в колене. Описание самолетных и автомобильных аварий, в которые он попадал не по своей вине, могло бы составить отдельный том в его биографии.