Мир приключений, 1927 № 05 (Муханов, Комаров) - страница 26

— Э-о-э!

Уже несколько минут без перерыва Бусс слышал одно монотонное, надоедливое бормотание. Во всем существе было ощущение невыразимой скуки, полнейшего безразличия ко всему. Скоро ему стало казаться, будто это бормотание началось в незапамятные времена и никогда, никогда не кончится.

Бусс сделал нетерпеливое движение рукой. Бормотание прекратилось. Несмотря на воцарившуюся полнейшую тишину, Бусс чувствовал вокруг себя присутствие огромного скопища живых существ. Медленно, с видимым усилием, он приподнял веки глаз. Вокруг пронесся какой-то подавленный звук, похожий на отдаленный удар о скалы одинокой волны, или, как если бы миллионы человеческих грудей, долго и мучительно сдерживавшие дыхание, неожиданно с облегчением вздохнули.

Бусс широко раскрыл глаза и приподнялся на локотниках сиденья. Да, он сидел на чем-то, похожем на театральное кресло. Ему показалось сквозь полуопущенные веки, будто из-под его ног беззвучно выплеснулась огромная волна; волна прокатилась через лежащую перед ним площадь, разбилась о гигантские столбы, замыкавшее ее, и исчезла в тоннелях, наклонно выходящих на площадь. В следующее мгновение волна всколыхнулась снова и Бусс заметил, что это зыблемое море состоит из бесчисленного множества человеческих голов.

Живая масса беззвучно совершила коленопреклонение и снова поднялась.

Перед Буссом совсем не площадь, а бесконечный полукруглый зал, окаймленный тысячами блестящих колонн, поставленных слегка наклонно, сверху до низу обитых красноватым металлом, похожим на медь или бронзу.

Со своего места на возвышении Бусс видел шесть выходных галлерей, в конце которых голубели просветы не то неба, не то моря. С высоты зала спускался на цепях огромный золотой коршун с человеческим сердцем в когтях.

Бусс вспомнил, что все это, и зал, и галлереи, и море голов, и парящего над ними золотого коршуна он видел сотни раз, что все это ему давно надоело и в груди у него поднялось сосущее ощущение скуки. Откуда-то с боку снова послышалось гортанное бормотанье. Бусс повернул голову. Слева от него стоял человек в черно-оранжевом полосатом одеянии, с тиарой на голове, увенчанной таким же золотым коршуном. В когтях у коршуна искрился кровавым блеском огромный рубин в форме человеческого сердца.

— Что угодно будет ответить великому Омниарху, сыну лучезарного Энна, собравшимся здесь потомкам Посейдона? — спросил в заключение черно-оранжевый человек, дотронувшись рукой до рубина на своей тиаре. Толпа, взметнувшись, повторила движение.