Уходя он сказал товарищам, что крикнет, когда надо будет итти к нему. Его уже никто больше не отговаривал, и все теперь нетерпеливо ждали его голоса, как вороны призывного крика на падаль. Этот голос, ведь, призовет их к жизни, извлечет из поглотившей наполовину могилы и даст жуткую сладость насыщения!..
Но прошел час, другой, а Кульбай все лежал и думал. Не раз уже брал он в руку нож, прикладывал его к обнаженной груди, против трепещущего сердца, и снова клал рядом с собою. Если бы теперь кто-нибудь приблизился к нему с целью поторопить, он сумел бы защититься!..Но к нему никто не шел, никто не нарушал течения его мыслей, и он лежал, уставившись поблекшими глазами в ясное небо. Если бы он повернулся в сторону и тщательно всмотрелся в кусты, то увидел бы против себя, шагах в десяти, пару острых, воспаленно бегающих глаз. Они жадно и давно уже следили за каждым его движением. Увидел бы клочки рыжей шерсти на мертвенно-бледном человеческом лице, и дуло собственной кремневки. Но он смотрел только в небо и видел только создаваемые его воображением образы и картины. Наконец, мысль Кульбая стала уставать от бесплодных поисков выхода и озлобление стало охватывать его сильнее и сильнее. В припадке гнева он легко мог решиться на то, на что не хватало решимости в минуты размышления. Еще один приступ, и он уже твердым, решительным движением хватает нож, заносит его над собою, отворачивает голову в сторону и… вооруженная рука его бессильно, как парализованная, падает, а из глаз горячие слезы скатываются одна за другой… С противоположного берега речки, из кустов ерника, пытливо смотрят на него милые, кроткие глаза ручного оленя-подростка. Куль-бай плачет теперь, как ребенок, хотя не знает еще наверное, сон это или действительность?
>Кульбай, готовый умереть, заносит нож над собою. За Кульбаем следит пара острых, бегающих глаз…
Но это была прекрасная действительность. Через минуту он услышал уже гулкий звон боталов, подвязываемых орочонами своим оленям.
Быстро, едва владея собой, вскочил он на ноги и каким-то диким, самому ему незнакомым голосом, закричал:
— Эй!.. Здесь люди голодают!..
Звон боталов замолк. Он повторил окрик и через минуту услышал, как медный гул усилился и стал расти. Это был колокольный звон воскресению из мертвых. Он был спасен…
В детском нетерпении, Кульбай бросился к товарищам, но те также знали уже, в чем дело, и теперь не решались взглянуть ему в глаза. А он готов был всех обнимать и всем кричать о своем счастье…
Когда подошедшими орочонами была раскинута юрта, и голодная компания пила настоящий горячий чай с оленьим молоком, орочоны рассказали, что послал их на помощь к ним вернувшийся верховой бурят, который тоже был очень плох от голода. II вот они шли теперь разыскивать их и нашли…