— Я вижу… — голос Крома вдруг задрожал и стал ещё громче, старик уже не говорил, он почти кричал прямо в лицо Гааю, — я вижу, что ты по-прежнему собираешься командовать нами, Гаай! Командовать, словно ничего и не произошло!
На лесной дороге стало так тихо, что слышно стало ленивое потрескивание огня в догорающих зарослях, потом возле людей деловито прожужжала одинокая пчела, спешащая со своей драгоценной ношей в родное дупло. Глаза всех без исключения воинов были направлены на Гаая, все ожидали, что же он ответит старику.
Но Гаай молчал. Он молчал так долго, что Стив уже решил, было, что их предводитель вообще ничего не будет отвечать взбунтовавшемуся воину, но тут Гаай, наконец, соизволил заговорить, медленно, негромко и как-то по-особенному равнодушно.
— А что, собственно, произошло, старик? — обветренные губы Гаая чуть тронула холодная, ничего не выражающая усмешка, отчего лицо предводителя стало ещё более надменным и непроницаемым. — Может, я трусливо прятался за чужими спинами? В чём, конкретно, ты можешь обвинить меня, старик?
— Я скажу тебе, в чём я тебя обвиняю! — голос Крома дрожал и срывался, но не от страха… в нём явственно ощущалась огромная ненависть, ненависть и ещё что-то, в чём Стив так и не смог до конца разобраться. — Я напомню тебе, предводитель, в чём твоя вина! — Костлявый палец старого воина был направлен прямо в грудь Гааю. — Шестьсот воинов ты повёл за собой в набег, Гаай… шестьсот лучших воинов! Они пошли за тобой, потому что поверили в тебя, в твою воинскую удачу, в твоё умение побеждать! Где они теперь, предводитель?! — задыхаясь от гнева и ненависти, Кром умолк, обвёл долгим взглядом горстку уцелевших воинов. — Что ты скажешь теперь их отцам и матерям, их жёнам и детям?! Тебе ведь нечего сказать им, Гаай!
Растерянный и ничего не понимающий Стив во все глаза смотрел на происходящее, переводя взгляд с перекошенного ненавистью лица Крома на надменно-непроницаемое холодное лицо предводителя и обратно. Он понимал чувства старика, потерявшего сначала старших, а затем и младшего сына, но даже понимание это не вызывало в его душе по отношению к Крому ничего, кроме острого раздражения. Чего, собственно, добивается старый воин? Их осталось так мало и чтобы выжить в кошмарном этом лесу — нужно не свары затевать, а, наоборот, как никогда раньше сплотиться всем разом вокруг предводителя. И чем Гаай плохой предводитель? Уж не хочет ли сварливый старик сам занять его место?
— Ну, что же ты молчишь, Гаай? — никак не унимался Кром, костлявый его палец почти упирался Гааю в кольчугу. — Ведь это ты погубил их всех! Ты и Рээб!