– Так-так-так, – он подошел, оперся о колени и оказался с ней лицом к лицу, – что тут у нас? Изображаем героиню? Бежать собралась?
Знакомый голос, вместе с похитителем приходил этот мужчина. Ей не понравилась его усмешка. А еще не понравились глаза: холодные, злые. От этого взгляда Ульяну бросило в дрожь, она подалась назад и невольно вжалась в спинку, хотя казалось, сильнее некуда. Тот выпрямился, а потом резко сорвал с ее губ скотч. Она вскрикнула и судорожно вздохнула.
– Не вздумай верещать, – резко произнес он. – Давай-ка лучше поговорим.
Мужчина был высоким – гораздо выше «водителя», массивным и широким в плечах. Такому ничего не стоит свернуть человеку шею, как цыпленку. Почему-то подумалось, что он это уже делал, но Ульяна спряталась от этой мысли за остатками хваленой выдержки. Таким людям нельзя показывать слабость, а еще их нельзя злить. Поэтому она молча кивнула.
– А ты и правда умная девочка, – мужчина подтянул поближе грязный табурет, смахнул с него засохшие крошки и сел, – скоро мы будем звонить твоему женишку. Мне нужно, чтобы ты очень проникновенно попросила его сделать то, о чем мы с ним договорились. Иначе тебе будет очень больно.
Договорились?! У Стаса и этих людей не может быть ничего общего!
Видимо, он прочел на ее лице замешательство, потому что развязно ухмыльнулся.
– Женишок тебе ничего не рассказывал о нашей маленькой просьбе? Всего ничего надо было сделать, но он заупрямился. Из-за него ты тут сейчас сидишь.
Он положил руку ей на колено, провел лапищей по ноге, задирая юбку, и Ульяну передернуло от отвращения. Инстинкт самосохранения дал сбой.
– Вы меня с кем-то путаете, – она даже не представляла, что ее голос может звучать настолько язвительно, – Стас таких обходил стороной.
Щека вспыхнула огнем, а голова мотнулась назад – рука у мужчины была тяжелая.
– Первый минус в твое дело, лапуля. А теперь вернемся к нашему вопросу. В школе читала стихи с выражением?
Странно, но страх испарился. Возможно, пощечина окончательно привела ее в чувство: Ульяна поняла, что терять ей особо нечего, и взглянула на него с яростью.
– Я не стану вам помогать.
Неожиданно тот расхохотался. Смех у него был громкий и отвратительный – должно быть, такие звуки издает хряк, вдоволь навалявшийся в грязи.
– Смелая. Люблю таких, – произнес он, с силой сжимая ее ногу так, что она зашипела от боли, – будешь, Уля, будешь. Потому что, когда я говорил про боль, я не шутил.
Мужчина достал из кармана зажигалку и поднес к самому ее лицу. Она не пошевелилась, хотя сердце ухнуло в пятки, а желудок скрутило в приступе тошноты. Не отрываясь, Ульяна смотрела, как он крутит колесико. Потом раздался легкий щелчок, рядом с виском полыхнул язычок пламени.