– Отцу Рагналла, Олафу.
– И его сыну.
– Тебя заставили принести эту присягу, – уточнил я. – Заставил Олаф.
– Я сделал это добровольно, – настаивал он.
Не в моих правилах убивать человека за то, что тот отказывается преступать клятву. Смерть Бриды освободила ее вассалов от обязательств, и многие из них оказались сбиты с толку таким неожиданным поворотом судьбы. Иные обратились в бегство, без сомнения в поисках приюта в мрачной твердыне Дунхолма, откуда со временем их придется выкорчевывать сталью, но большинство покорилось Сигтригру. Лишь единицы, не более дюжины, проклинали нас за ее гибель. Их ждала смерть. Бринкэтил, попытавшийся ударить мою дочь, а затем оскорбивший меня, был в их числе. Точнее, он готов был присягнуть, но, превратив меня во врага, обрек себя на гибель. Скопти Альсвартсон не проклинал нас и не бросал вызов, просто заявил, что не преступит через клятву Рагналлу.
– Поэтому делайте со мной, что хотите, – сказал он, – но позвольте умереть как мужчине.
– Разве я отобрал у тебя меч? – спросил я, и он покачал головой. – Вот и храни его, только дай мне одно обещание.
Скопти с опаской поглядел на меня:
– Обещание?
– Что не покинешь город без моего разрешения.
– И когда я его получу?
– Скоро, – ответил я. – Очень скоро.
Он кивнул:
– И я смогу присоединиться к ярлу Рагналлу?
– Можешь делать, что захочешь, – подтвердил я. – Но только после того, как получишь мое дозволение.
Норманн задумался на удар сердца, потом еще раз кивнул:
– Обещаю.
Я плюнул на ладонь и протянул ему. Он плюнул на свою, и мы ударили по рукам.
Орвар разыскал свою жену. Всех заложников мы обнаружили в бывшем монастыре. Они твердили, что обращались с ними хорошо, но при этом многие не удержались от вздоха облегчения, услышав от Сигтригра о смерти Бриды.
– У скольких из вас мужья служат сейчас моему брату? – спросил он.
Восемь женщин подняли руки. Их мужья находились теперь далеко на юге и, состоя в войске Рагналла, разоряли и насиловали, грабили и жгли.
– Мы пойдем на юг, – объявил Сигтригр. – И вы вместе нами.
– Но ваши дети останутся здесь, – вмешался я. – Им ничего не грозит.
– Ничего не грозит, – эхом повторил Сигтригр.
Все восемь взроптали, но молодой ярл не стал церемониться.
– Вы идете с нами, – постановил он. – А ваши дети – нет.
Теперь у нас насчитывалось семьсот с лишним воинов, хотя я не слишком полагался на преданность некоторых, несмотря на принесенные ими клятвы. Многие склонились перед Сигтригром во избежание неприятностей и, вполне вероятно, разбегутся по своим усадьбам при первой возможности. Город по-прежнему пребывал в страхе, опасаясь то ли мести Рагналла, то ли того, что Брида-колдунья не умерла на самом деле. Поэтому нам пришлось провезти ее труп по всем улицам. Мы положили его на ручную тележку, вслед за которой волочился черный стяг, вывезли на берег реки к югу от города, где и сожгли. Той ночью мы устроили пир, изжарив целиком трех бычков на жарком пламени костров из крестов Бриды. Четверо погибли, передравшись за эль, но то была малая цена. Большинству хватило песен, выпивки и местных шлюх.