– Я не могу пойти с тобой сейчас, – сказал я, мечтая сказать иное.
– Я пойду, – сказала Брида, и я почему-то не удивился.
Она терпеть не могла сидеть на берегу в Гемптоне, пока мы ходили на корабле и сражались. Она ощущала себя лишней, бесполезной, нежеланной и, думаю, сильно скучала по жизни среди датчан. Она ненавидела Уэссекс, ненавидела священников, их неприятие всякого веселья.
– Ты видела смерть моего отца, – сказал Рагнар все так же серьезно.
– Да.
– Я охотно тебя приму, – проговорил он и снова взглянул на меня.
Я покачал головой.
– Сейчас я служу Альфреду. Но к зиме я буду свободен от клятвы.
– Тогда приходи к нам зимой, и мы отправимся на Дунхолм.
– Дунхолм?
– Теперь это крепость Кьяртана. Риксиг позволяет ему там жить.
Я подумал о дунхолмской крепости на утесе, окруженной рекой, защищенной скалой, высокими стенами и сильным гарнизоном.
– А если Кьяртан пойдет в Уэссекс? – спросил я.
Рагнар покачал головой.
– Не пойдет. Он не пойдет туда, куда пойду я, поэтому мне самому придется к нему идти.
– Значит, он тебя боится?
Рагнар улыбнулся, и если бы Кьяртан видел эту улыбку, он содрогнулся бы.
– Он боится меня, – подтвердил Рагнар. – Я слышал, что он отправил в Ирландию людей, чтобы меня убить, но их корабль выбросило на берег, и их перебили скрэлинги. Поэтому он живет в страхе. Он утверждает, что не убивал моего отца, но все равно боится меня.
– Осталось еще одно, – сказал я и кивнул Бриде, которая достала кожаный мешок с золотом, серебром и каменьями. – Это принадлежало твоему отцу, Кьяртан не смог найти клад, а мы нашли и кое-что истратили, но все оставшееся – твое.
Я подтолкнул к нему мешок и тут же стал бедным.
Рагнар не раздумывая толкнул его обратно ко мне, снова сделав меня богачом.
– Мой отец тебя любил, – сказал он, – а я и без того богат.
Мы ели, пили, спали, а на заре, когда призрачный свет задрожал над камышами, «Летучий змей» ушел.
Напоследок Рагнар задал вопрос:
– Тайра жива?
– Она выжила, – сказал я, – значит должна быть жива.
Мы обнялись, датчане ушли, и я остался один.
Я рыдал по Бриде. Я чувствовал себя обиженным. Я был слишком молод и не знал, каково это – быть покинутым. Всю ночь я пытался ее отговорить, но воля ее была крепкой, как сталь Элдвульфа, и она ушла с Рагнаром в утренний туман, оставив меня в слезах. В тот миг я ненавидел трех прях, которые жестоко скрутили тонкую нить…
А потом приплыл рыбак и отвез меня домой.
* * *
Осенние ветры дули на побережье. Флот Альфреда отвели на зимнюю стоянку и вытянули лошадьми и волами на берег. Мы с Леофриком отправились в Винтанкестер, но оказалось, что Альфред сейчас в своем доме в Сиппанхамме. Привратник впустил нас в замок: то ли он меня узнал, то ли испугался Леофрика. Мы переночевали там, но замок, несмотря на отсутствие Альфреда, по-прежнему был полон монахов, поэтому следующий день мы провели в ближайшем кабаке.