Беокка показал нам и другие сокровища, но больше всего он гордился куском кости, который можно было увидеть через окошечко из кристалла молочного цвета.
– Это я нашел! – объявил он. – Правда, изумительно?
Он понял крышку ларца и вынул кость, которая выглядела так, словно попала сюда с тарелки с засохшими остатками рагу.
– Это эстел святого Седды! – благоговейно произнес Беокка.
Он перекрестился и уставился здоровым глазом в осколок желтоватой кости с таким видом, будто реликвия, имеющая форму наконечника стрелы, только что свалилась с небес.
– Как ты это назвал? – переспросил я.
– Эстел святого Седды!
– A что значит эстел? – заинтересовался Рагнар.
Пробыв целый год в заложниках, он хорошо говорил по-английски, но некоторые слова сбивали его с толку.
– Эстел – это такое приспособление, помогающее читать, – пояснил Беокка. – С помощью него ты следишь за строками. Это указка.
– A почему нельзя водить пальцем? – недоумевал Рагнар.
– Пальцем можно смазать чернила. A эстел – чистый.
– Неужели он в самом деле принадлежал святому Седде? – спросил я, притворяясь пораженным.
– В самом деле, в самом деле! – в благоговейном изумлении ответил Беокка – он был близок к экстазу. – Это собственный эстел святого Седды. И нашел его я! Он хранился в маленькой церкви в Дорнваракестере, а тамошний священник оказался на редкость невежественным: он и понятия не имел, что это такое. Эстел лежал в роговом ящичке, на котором было нацарапано имя святого Седды, а тамошний священник даже не умел читать! Только подумайте – неграмотный священник! Поэтому я конфисковал реликвию.
– То есть украл ее?
– Взял на хранение! – оскорбился Беокка.
– Хорошо быть святым, – заметил я. – Люди положат один из твоих вонючих башмаков в золотой ларец и станут поклоняться ему. Может, и ты со временем удостоишься такой чести.
– Ну же, Утред, право, не стоит насмехаться надо мной, – покраснел Беокка.
Однако по румянцу, проступившему на его лице, я понял, что затронул тайные чаяния Беокки. Он хотел, чтобы его тоже объявили святым. A почему бы и нет? Он был хорошим человеком, куда лучше, чем многие известные мне люди, почитаемые ныне как святые.
В тот день мы с Бридой навестили Хильду, и я пожертвовал ее монастырю тридцать шиллингов: почти все деньги, которые у меня были. Но Рагнар пребывал в беспечной уверенности, что ему непременно вскоре привезут из Ютландии состояние Сверри, и тогда он поделится со мной. Я тоже верил в это и потому спокойно вручил свои монеты Хильде, которую привел в восхищение серебряный крест на рукояти Вздоха Змея.