Король выжидающе смотрел на меня.
– Ивар пришел в Эофервик, мой господин, – сказал я, – а Кьяртан послал людей, чтобы не позволить тебе добраться до Беббанбурга. Эти люди пытаются обратить тебя в бегство. Тогда они захватят твои крепости и твой дворец, уничтожат твоих сторонников-саксов, а затем возьмут в плен и убьют тебя самого.
– И?.. – жалобно спросил Гутред. – Что же нам делать?
– Ясное дело что: мы запремся в крепости, мой господин. В безопасном месте.
– Где? – уточнил король.
– В Дунхолме, – ответил я. – Где же еще?
Гутред молча уставился на меня. Все молчали. Даже церковники, всего мгновение назад вопившие, требуя моей смерти, утихли. A я вспомнил Альфреда, который в ту ужасную зиму, когда весь Уэссекс, казалось, был обречен, думал не только о том, чтобы выжить, но и о том, чтобы победить.
– Если мы выступим на рассвете, – продолжал я, – и будем двигаться быстро, то через два дня мы возьмем Дунхолм.
– И ты сможешь это сделать? – спросил Гутред.
– Нет, мой господин, – ответил я, – мы сможем это сделать.
Хотя я не имел ни малейшего представления, как именно. Все, что я знал: нас мало, а врагов у нас без счета, и до сих пор Гутред смахивал на мышь в лапах котов, однако пришло время нанести ответный удар. A Дунхолм, поскольку Кьяртан послал множество своих людей охранять подступы к Беббанбургу, был сейчас слаб как никогда.
– Мы сможем это сделать, – заявил Рагнар и подошел, чтобы встать рядом со мной.
– Ну, тогда мы сделаем это, – заключил Гутред.
Таким образом, все было решено.
Священникам не понравилось, что я остался безнаказанным. A еще меньше им понравилось, что Гутред отмел все их жалобы и попросил меня пойти с ним в маленький дом, в котором поселился.
Гизела тоже пошла туда. Она встала у стены и наблюдала за нами. В комнате горел небольшой очаг. Был холодный полдень – первые заморозки, ибо надвигалась зима.
Гутред был явно смущен, оказавшись почти наедине со мной. Он слегка улыбнулся.
– Прости меня, Утред, – запинаясь, проговорил он.
– Ты ублюдок! – ответил я.
– Утред… – начал он, но не смог придумать, что еще сказать.
– Ты кусок горностаева дерьма, – сказал я, – настоящий эрслинг.
– Я король, – возразил он, пытаясь обрести достоинство.
– Тогда ты королевский кусок горностаева дерьма. Эрслинг на троне!
– Я… – Однако он не смог подобрать слов, поэтому сел на единственный в комнате стул и беспомощно пожал плечами.
– Но ты рассудил правильно, – заметил я.
– Да? – Его лицо прояснилось.
– Предполагалось, что ты пожертвовал мной, чтобы войска Эльфрика сражались на твоей стороне. И что с его помощью ты раздавишь Кьяртана, как вошь. Однако это не сработало! Кьяртан все еще здесь, и Эльфрик называет себя повелителем Берниции, а твои подданные-датчане не сегодня завтра восстанут. Так, спрашивается, чего ради я провел в рабстве больше двух лет?