Еще два трупа.
Дождь снова зарядил сильнее, капли барабанили по грязи, разбавляя свежую кровь, и я усомнился, хватит ли нам времени, чтобы сделать бросок через широкое открытое пространство и добраться до лестницы у стены. И в этот миг дела наши пошли еще хуже: дверь дома Кьяртана открылась и в дверном проеме показались трое.
Я закричал Стеапе, чтобы тот загнал их обратно в дом. Он пустил в ход топор, убив первого страшным смертельным ударом снизу вверх, после чего швырнул его труп во второго врага. Тот получил удар топором в лицо, а потом Стеапа пинком отшвырнул обоих поверженных воинов прочь, чтобы погнаться за третьим, который был теперь внутри дома. Я послал на помощь Клапу.
– Быстро вытащи его оттуда, – велел я Клапе, потому что всадники у ворот уже услышали шум драки.
Увидев наши обнаженные мечи и трупы своих товарищей, они поворачивали лошадей.
И тут я понял, что мы проиграли. Ибо весь замысел наш основывался на внезапности, а теперь нас обнаружили, и у нас не было шанса добраться до северной стены. Люди на бойцовой площадке повернулись и теперь пристально наблюдали за нами, других воинов послали вниз с укреплений, и они выстраивали «стену щитов» возле самых ворот.
Всадники, их было около тридцати, во весь опор поскакали к нам. Мы не просто потерпели поражение. Теперь нам еще очень повезет, если мы останемся в живых.
– Назад! – закричал я. – Назад!
У нас оставалась одна-единственная возможность: отступить в узкие проулки, где мы хоть как-то сможем сдержать всадников и добраться до ворот, ведущих к колодцу.
Нужно спасти Гизелу, затем предстоит отчаянное отступление вниз по холму, а за нами по пятам будут гнаться мстители.
«Может, нам удастся переправиться через реку», – подумал я.
Если бы мы только смогли добраться до вздувшегося от дождей Виира, мы спаслись бы от преследования, но надежда на это была призрачной.
– Стеапа! – закричал я. – Стеапа!
И тогда из дома появились двое, Стеапа держал в руках залитый кровью боевой топор.
– Держитесь вместе! – прокричал я.
Всадники быстро приближались, но мы побежали обратно к конюшням, а наши преследователи, похоже, опасались темных, лежащих в тени участков между строениями. Они натянули поводья возле ясеня, к которому все еще был пригвожден мертвец, и я подумал, что осторожность верховых позволит нам прожить достаточно долго, чтобы выбраться из крепости. В моей душе встрепенулась надежда: я думал уже не о победе, но о том, как нам остаться в живых… A потом я услышал какой-то звук.
Это лаяли гончие.
Выходит, всадники остановились вовсе не потому, что боялись на нас напасть, просто Кьяртан спустил своих псов – и я в ужасе остановился, когда гончие вырвались из дома поменьше и ринулись к нам. Сколько их было? Пятьдесят? Во всяком случае, никак не меньше. Сосчитать было невозможно.