Затем она вздрогнула: комок грязи, вылетев из-под копыта коня Стеапы, попал ей в лицо. Она вытерла грязь и нахмурилась, глядя на меня.
– Мы обязательно должны отправляться в Уэссекс? – спросила она.
– Я поклялся в этом Альфреду.
– Тогда мы должны туда поехать, – без всякого энтузиазма сказала Гизела. – Тебе нравится Уэссекс?
– Нет.
– A Альфред?
– Тоже нет.
– Почему?
– Он слишком набожный и слишком серьезный, – пояснил я. – И еще от него вечно воняет.
– Как и от всех саксов, – заметила Гизела.
– От него воняет гораздо сильнее. Это все из-за его болезни. Из-за нее он постоянно бегает в нужник.
– Он что, не моется? – поморщилась Гизела.
– Моется, по крайней мере раз в месяц, – ответил я, – а может, и чаще. Альфред очень щепетилен в том, что касается мытья. Но все равно от него сильно воняет. Слушай, Гизела, а от меня воняет?
– Как от кабана, – ответила она, ухмыляясь. – Так, думаешь, мне не понравится Альфред?
– Нет. И он тоже не одобрит тебя, потому что ты не христианка.
Гизела рассмеялась, услышав это.
– A как насчет тебя?
– Ну, мне Альфред даст зе́мли. В надежде, что я стану за него сражаться.
– Но тогда получится, что ты будешь сражаться с датчанами!
– Выходит, что так. Датчане – враги Альфреда, – ответил я.
– Но ведь они мои соплеменники. Как же так, Утред?
– Я принес Альфреду клятву верности, поэтому должен теперь выполнять его волю.
Я откинулся назад, пока мой конь осторожно спускался вниз по крутому холму.
– Я люблю датчан, – продолжал я, – люблю гораздо больше, чем восточных саксов, но такова уж моя судьба – сражаться за Уэссекс. Wyrd bið ful aræd.
– Что это значит?
– От судьбы не уйдешь. Она правит всем.
Гизела поразмыслила над этим. Она снова была в кольчуге, но теперь у нее на шее красовалось золотое ожерелье из сокровищ Кьяртана, сделанное из нескольких нитей, скрученных вместе. Я видел, как похожие штуки собаки выкапывали из могил древних британских вождей. Ожерелье придавало Гизеле сходство с дикаркой, но это ей шло. Черные волосы заколоты и убраны под шерстяную шапочку, взгляд какой-то отсутствующий. Я подумал, что мог бы целую вечность смотреть на ее удлиненное лицо.
– A как долго тебе придется оставаться человеком Альфреда? – спросила она наконец.
– Пока он меня не отпустит, – пояснил я. – Или пока кто-нибудь из нас не умрет.
– Но ты говорил, что король Уэссекса болен. Думаешь, сколько он еще протянет?
– Наверное, не очень долго.
– И кто станет королем после него?
– Не знаю, – честно ответил я.
Действительно, кто? Сын Альфреда Эдуард (помните, как он плакал, когда у него отняли лошадку?) еще слишком мал, чтобы править, а племянник Альфреда, Этельвольд, у которого дядя отобрал трон, – дурак и пьяница. Не дай бог, чтобы он стал следующим королем. Внезапно я поймал себя на том, что желаю Альфреду долгой жизни. Это меня удивило.