Харли прекратил вопить только внизу, когда, сбежав по лестнице, сквозь маленькое окошко двери вновь увидел звезды. Это зрелище привело его в чувство. Он должен был выбраться наружу, какой бы ни оказалась эта «наружность».
Он распахнул дверцу и ступил за пределы дома, омываемый прохладным ночным воздухом.
Глаза Харли не умели оценивать большие расстояния. Потребовалось некоторое время, чтобы оценить окружающую его обстановку, понять, что горы стоят вдалеке, выделяясь на фоне звездного неба, что сам он помещается на какой-то платформе на высоте около четырех метров от земли. Поодаль сияли огни, свет от них яркими прямоугольниками ложился на покрытие шоссе.
К краю платформы была прислонена железная лестница. Кусая губы, Харли подошел к ней и неуклюже спустился на землю. Его бешено трясло от холода и страха. Как только ноги коснулись твердой почвы, Харли пустился бежать. Лишь один только раз он оглянулся — дом возвышался над платформой, словно лягушка, наживленная над крысоловкой.
Очутившись в полной темноте, Харли внезапно остановился. От отвращения его едва не стошнило. Высокие, словно бы потрескивающие звезды и бледные зубцы гор завертелись вокруг него, и он с силой сжал кулаки, чтобы не потерять сознание. Этот дом, чем бы он ни был на самом деле, воплощал космический холод, поселившийся в его душе. «Я не знаю точно, что со мной сделали, — сказал про себя Харли, — но меня обманули. Кто-то так искусно ограбил меня, что мне даже невдомек, что именно увели. Но все равно это обман, гнусный обман…» Он едва не задохнулся от гнева при мысли о всех украденных у него годах. Мыслей не было: мысли, обуглив нервные окончания, протекли, словно кислота, сквозь мозг. Действовать! Только действовать! Ноги Харли снова пришли в движение.
Над ним возвышались какие-то здания. Харли побежал на свет ближайшего дома и ворвался в первую попавшуюся дверь. Там он остановился, тяжело дыша и щурясь от резкого света.
На стенах комнаты висели схемы и диаграммы. В центре помещался широкий стол с видеоэкраном и репродуктором. Это явно был рабочий кабинет, о чем свидетельствовали деловой беспорядок и переполненные окурками пепельницы. Худой человек с тонкими губами напряженно следил за пультом.
В комнате находилось так же четверо хорошо вооруженных людей. Никто из них, казалось, не удивился вторжению Харли. Четверо стоявших были в форме, а сидевший за пультом — в аккуратном гражданском костюме.
Харли прислонился к косяку и издал всхлипывающий звук. Он не мог вымолвить ни слова.
— Вам потребовались четыре года, чтобы выбраться оттуда, — сказал тонкий человек. Голос у него тоже был тонкий.