Она вдруг остановилась.
— Три жертвы теперь на этом месте, три жертвы Петра Толстых — одна мертвая и две живых…
— Мы должны, барышня, позабыть все прошлое и думать только о будущем.
Она покачала головой.
— У тебя дочь, Егор Никифоров, прелестная девушка, я два раза видела ее… Ты можешь говорить о будущем, а я…
— У вас есть сын…
— Я не знаю, где он… — простонала она.
— Вас нашли с сыном на томском тракте проезжие, вы были близки к смерти, когда вас привезли на почтовую станцию, и проезжие взяли с собой вашего сына…
— Почему это ты знаешь? — удивленно воскликнула она.
— Но ведь это так!
— Да, да, проклятые «навозники» увезли моего сына…
— Не браните их, они воспитали вашего сына и любили его, как родного…
— Егор, мой сын жив еще?.. — схватила она его за руку.
— Да.
— Ты не лжешь?
— К чему мне было бы вас обманывать?
— Я не знаю… Меня так часто обманывали, так часто…
— Кто же?
— Люди… — захохотала она.
— Успокойтесь, барышня, Егор вас слишком любит и уважает, чтобы осмелиться вас обманывать… Ваш сын жив… Я клянусь вам в этом памятью моей бедной Арины… счастьем моей дочери…
— Я верю тебе… о, я верю тебе, Егор! — воскликнула она и упала на колени перед крестом, тихо заплакав.
Она молилась, распростершись у креста, тихо всхлипывая.
«Как много она должна была выстрадать!» — мелькнуло в голове Егора Никифорова.
Он дал ей выплакаться вволю, затем поднял ее с земли и снова поставил на ноги.
— Пойдемте, барышня, мы с вами поговорим о нем.
Она беспрекословно последовала за ним по дороге к высокому дому. Некоторое время они шли молча. Марья Петровна заговорила первая:
— Голова моя горит, сердце бьется, но все-таки я совершенно спокойна… С той ужасной минуты, когда я очнулась на станции, я себя никогда так хорошо не чувствовала… Мой сын жив!.. Мой сын жив… Эти слова, как целительный бальзам, проникли в мою душу! Боже, мне кажется, что в эту минуту с меня снято проклятие отца… Я не была сумасшедшая, Егор, но много, много лет я жила в какой-то лихорадке… Мне кажется, что густой мрак, который скрывал от меня все, рассеялся… и я опять прежняя Мария Толстых…
Она вдруг остановилась…
— Но почему ты знаешь, что мой сын жив?
— Потому что я его видел.
— Ты видел моего сына…
— Да вы сами, Марья Петровна, видели его недавно…
— Что ты говоришь!..
— Вспомните, когда Гладких упал в старый колодец…
— Куда его столкнули два Семена Толстых…
— Вы видели совершение этого преступления?
— Я прибежала минутой позже, но я знала, что Гладких спасен.
— На ваш крик о помощи прибежали два человека…
— Да, я помню…
— Один из них был я…
— А другой?