Кругом стояла невозмутимая тишина.
Вдруг вдали послышался какой-то шорох. Марье Петровне стала прислушиваться привычным чутким ухом. Послышался шум шагов.
«Кто мог идти теперь? В такой час? Уж не мой ли это дядюшка с братцем?» — мелькнуло в ее голове.
Две темные фигуры, действительно, зашли за угол сторожки и стали о чем-то шептаться, не подозревая, что в заброшенной нежилой сторожке кто-нибудь есть. Марья Петровна стала вслушиваться в их беседу.
«Наверное, они замышляют какое-нибудь преступление!» — решила она.
Ей послышался женский голос. Она недоумевала.
Стоявшие говорили так тихо, что она не могла разобрать слов. Осторожно опустив окно, она так же тихо отворила дверь, выскользнула из сторожки и ничком в густой траве, между росшими кустарниками, поползла к стоявшим за углом.
Она подползла к ним совсем близко. Она ошиблась только на половину. Один из говоривших был действительно Семен Семенович Толстых, другая же его наперсница, прачка Софья.
— Нечего болтать вздор, расскажи лучше, нет ли чего нового? — говорил Семен Семенович.
— Вчера Иннокентий Антипович был вместе с нищим Иваном в комнате барышни Татьяны Петровны, сидели там очень долго, и барышня к вечеру точно переродилась, веселая такая… — отвечала Софья.
— Черт возьми! Что бы это значило? Надо наблюдать за этим старым бродягою.
— А сегодня утром Иннокентий Антипович уехал в К. Петр Иннокентьевич провожали их, тоже такие веселые, и из окна им закричали: «Возвращайся скорей и привези ко мне моего сына!»
— Сына?.. — воскликнул Семен Семенович.
— Да… так и сказал… сына…
— А, теперь я все понимаю… — злобно прохрипел Семен Семенович… — Татьяна в счастьи… Гладких уехал в К. Это за этим инженеришкой… Для меня все ясно…
— Что?!! — спросила Софья, испуганная злобным тоном его голоса.
— Хорошо же, хорошо… — хрипел Семен Семенович, даже не слыхав ее вопроса. — Я поздравлю сам красавицу-невесту…
Софья глядела на него во все глаза, ничего не понимая.
— Завтра ночью я должен попасть в дом… — тихо, но резко шепнул, наклонившись к Софье, после некоторого раздумья, Семен Семенович.
— Зачем? — испуганно спросила она.
Он схватил ее за руку так, что она вскрикнула:
— Мне больно!
— Ты чересчур любопытна… Ты не смеешь вмешиваться в мои дела… ты должна повиноваться… Если я говорю: надо, значит надо… Поняла!
— Да… — упавшим голосом произнесла она.
— Так завтра в полночь… Я приду в сад.
— Хорошо, я открою тебе дверь из кухни… Но только будь осторожен… мне все кажется, что нам угрожает опасность…
— Дура… — проворчал Семен Семенович.
Софья, видимо, привыкшая к такому обращению с ней ее возлюбленного, не обратила внимания на эту брань и продолжала: