Еще одна иллюстрация.
Грязная канцелярия сибирского полицейского пристава. Бедняга писец, одетый в невозможные лохмотья, невольно возбуждает ваше сочувствие, но шевелит в вашей душе и брезгливое чувство. Вы дадите ему за справку лишний гривенник, но постараетесь поскорее уйти.
Это магистр чистой математики.
Такова, повторяю, Сибирь для непосвещенных.
С этими несообразностями скоро свыкаются; свыкся в несколько месяцев и Сабиров.
Он вопросительным взглядом окинул стоявшего перед ним нищего.
— Отойдемте немного в сторону, мне надо кое о чем с вами переговорить, — сказал последний.
Сабиров молча последовал за ним в первую от входа боковую аллею сада.
Завернув в глубь сада, нищий остановился.
— Вы сейчас говорили, молодой человек, о счастливой звезде, которая привела вас сюда; думаете ли вы на самом деле, что это счастливая звезда?.. Мне кажется, что нет!
— Что ты хочешь этим сказать? И по какому праву ты подслушиваешь чужие разговоры? — вспыхнул Сабиров.
— По праву старости и желания вам добра, молодой человек! Хочу же я этим сказать то, что вам не мешало бы уехать отсюда, уехать как можно скорее и никогда сюда не возвращаться…
— Я тебя не понимаю, старик!
— Я говорю это для вашего благополучия.
— Пусть так… — смягчился Сабиров. — Но все же ты должен мне объяснить эту загадку.
— Вы будете со мной откровенны?
— У меня нет тайн.
— Знаете вы давно эту барышню, с которой вы сейчас говорили?
— Нет, я сам здесь недавно. Я видел ее несколько раз на вечерах клуба, был ей представлен, танцевал с нею.
Старик внушал Сабирову какое-то странное доверие — его взгляд заставлял его повиноваться.
— Значит, вы знаете, что она единственная дочь известного здешнего богача Петра Иннокентьевича Толстых. По вашему разговору и по взгляду, которым вы глядели на нее, я понял, что вы ее любите. Не смущайтесь — это не преступление. Кто же может, увидя ее, не полюбить. Она всюду вносит с собой радость и счастье. Вы должны были полюбить ее. Но слушайте меня внимательно, молодой человек; существует тайна, в силу которой ее запрещено любить кому бы то ни было. Поверьте, что у нее много есть и было обожателей и уже многим из них отказано в ее руке. Понимаете ли вы теперь, что для своего же спокойствия должны забыть о ней.
Борис Иванович онемел от удивления. Авторитетный тон, которым говорил «старый нищий» о дочери первого сибирского богача, поразил его, а, между тем, он ни на мгновение не усомнился в правде слов этого нищего, ни в его праве говорить таким образом.
Сабиров молчал.
— Вы приезжий… Вы здесь по службе, — продолжал, между тем, старик, — вырвите, если можете, вашу любовь из сердца, а если нет, то отпроситесь в отпуск, выходите в отставку, но уезжайте отсюда… Эта страна опасна для молодых людей, идущих за своей счастливой звездой, — загадочно, глухим голосом добавил он.