— Хорошо, я дам тебе их…
— За это спасибо, но это еще не все, что мне запало в ум… относительно Семена…
— Что же это такое?
— Ты доволен им?
— Об этом надо спросить у Иннокентия.
Семен Порфирьевич поморщился.
— Незачем и спрашивать… Я знаю моего сына… За что он примется, так уже сделает на отличку… Что заберет себе в голову, того достигнет… Он и теперь все твои дела знает, как свои пять пальцев, и может прекрасно заменить старика Гладких…
— Никто не может заменить такого человека, как Иннокентий! — резко сказал Толстых.
— Конечно нет, конечно нет! — залебезил Семен Порфирьевич. — Но мы все смертны.
— Успокойся, Иннокентий здоровее и сильнее любого из молодых… Он переживет меня на много лет…
— Это все так, но все же он уже стар и молодой помощник ему бы не помешал…
— Иннокентий не нуждается ни в ком…
— Но Семен со временем должен же сделаться чем-нибудь больше простого конторщика… Он все-таки твой родственник, Петр, и как таковой, должен хоть немного присматривать за твоими делами.
— Иннокентий на это никогда не согласится, а за ним право долголетней службы… Я, таким образом, не вижу средств сделать это.
— А, между тем, одно средство есть.
— Какое?
— Весьма простое. Таня уже невеста, а Семен влюбился в нее по уши.
— Вот что!
— Веселым пирком, да и за свадебку, — вот и все.
— Да, но захочет ли Таня?
— Всякой девушке, которой перевалило за двадцать, хочется замуж…
— Прибавь за того, кто ей нравится…
— Семен — красивый малый.
— Этого не всегда достаточно. Впрочем, я не могу говорить за Таню. Во всяком случае, в таком важном деле надо спросить совета Иннокентия.
— Иннокентий, опять Иннокентий! — вышел из себя Семен Порфирьевич. — Разве он здесь хозяин?
— Мой старый друг здесь — все.
— Но ведь хозяин все-таки ты? — злобно крикнул Семен Порфирьевич.
— Я? — отвечал Толстых. — Я здесь — ничто!
«Дурак! — подумал Семен Порфирьевич, сверкнув глазами. — С каким бы удовольствием я свернул тебе шею».
— Но ты, конечно, не хочешь умирать, — начал он сладким голосом, — не увидав внучат, которых бы ты сделал своими наследниками по завещанию.
— Я не сделаю никакого завещания.
В глазах Семена Порфирьевича блестнул луч радости.
— Это умно, это я одобряю… Твое богатство останется твоим родственникам по прямой линии… Это в порядке вещей. Один из этих родственников я, Петр, и если Таня выйдет за Семена, тебе не надо будет более заботиться об этой девочке; ты можешь, конечно, ее наградить деньгами… Семен же будет вести твое дело…
Лицо Петра Иннокентьевича омрачилось.
— Это уж я сам знаю, что мне сделать для Тани. Но ты, Семен, кажется, очень рано думаешь о наследстве после меня.