Я услышала, как что-то загудело, подняла голову и увидела, как у нас над головами один за другим зажигаются фонари, – и вдруг начала различать то, чего раньше не замечала в сгустившихся сумерках: лавочку на углу пруда с утками, ветки деревьев над нашими головами, черты лица Кларка.
– Ну, – сказал Кларк и замолчал. Было такое чувство, будто я буквально вижу, как он тщательно подбирает слова, словно решая, что ответить. – В последнее время я думаю, что исписался.
– Совсем?.. – усомнилась я.
За поворотом показались фары, и мы сошли на обочину. Когда машина проехала и мы вернулись на дорогу, то снова оказались немного ближе друг к другу – теперь нас разделяло всего сантиметров двадцать, хотя дорога, по которой мы шли, была абсолютно пустынна, и наши длинные тени плясали на ней в свете фонарей…
– Да, – ответил он. – Не думаю, что дело конкретно в этой книге, или в давлении окружающих, или… – Кларк покачал головой. – Похоже, мне просто больше не о чем рассказывать. Может, так и есть. У некоторых писателей историй мало. Может, у меня было всего две.
Я посмотрела вперед и вдруг обнаружила, что мы уже почти добрались до поста охраны. Он находился за поворотом, и освещение там было ярче. Дорога уходила за пределы Стенвич Вудса, туда, где припарковался Кларк и где наша прогулка заканчивалась.
– Хочешь увидеть ужасную статую? – спросила я и быстро перешла дорогу, меняя курс, чтобы пойти в сторону от ворот: я надеялась, что Кларк повернется к ним спиной и не сообразит, что именно я сделала.
– Конечно, – ответил он с серьезным лицом. Я пошла, показывая путь, вниз по улице, – хотя можно ли называть дорогу улицей, если на ней нет домов? Она заканчивалась статуей Уинтропа Стенвича, сбоку от которой располагались небольшая детская площадка и столы для пикника. Фонари освещают только главную улицу, поэтому, как только мы с нее свернули, снова погрузились в сумерки, ведомые лишь слабым светом.
– А вдруг это не так? – предположила я, пока мы шли по дороге к статуе. Может, из-за того, что здесь было совершенно безлюдно – эта дорожка пешеходная, на ней нет даже желтой черты в центре, – мы шли теперь чуть дальше друг от друга, и у каждого было достаточно пространства, чтобы повернуться к другому лицом. – Что у тебя было только две истории?
– А может, и так, – ответил Кларк с ноткой безысходности в голосе. – Я пытаюсь, но такое чувство, как будто там пусто. Я даже пробовал писать что-то другое, не относящееся к моей серии, – но не получается. Так что мне остается только предположить, что я исписался.