Остров тайн (Лобачев, Акентьев) - страница 102

И снова, тревожно стукнув, сердце стремительно покатилось вниз: в темноте за спиной она опять услышала шаги, а перед собою в лихорадочно заметавшемся желтом круге увидела следы — ее, маленькие и узкие, а рядом и поверх них — большой чужой след!

Шаги приближались. Зажав рот ладонью, Валя заглушила рвущийся крик.

Шаги за спиной остановились. Совсем близко… Хрипловатый голос негромко спросил:

— Qui êtes-vous? Wer sind sie? Who are you?

Вопрос, заданный по-английски, Валя поняла. Она обернулась:

— I am Valia Smirnova.[15]

Позднее, когда девочка вспоминала эту встречу, она с удивлением убеждалась, что в памяти получился провал — какие-то секунды, очень важные, были навсегда потеряны для воспоминаний: она помнила, как легко и свободно вошла в черную мглу галереи, как тщательно все осматривала… Очень хорошо помнила, как в ушах зазвучало странное слово — татцельвурм, и связанные с ним минуты непонятного испуга… А потом — шаги! И уже настоящий страх и борьбу с ним; пошла дальше, посмотрела на часы, повернула обратно… И леденящий ужас, когда снова услышала шаги и поняла, что уже не обмануть себя, не убедить в том, что это ей послышалось, — когда почувствовала неотвратимость действительности… Все это Валя запомнила. Но вот как и когда исчез страх — этого она не могла вспомнить… Во всяком случае, когда прозвучал ее негромкий ответ — страха уже не было…

Перед нею стоял высокий старик. Борода его и падающие на плечи волосы были настолько белыми, что, казалось, излучали свет. Большие синие-синие глаза улыбались. Одет он был в какой-то балахон с множеством карманов.

— Валя Смирнова?! Вы — русская?! Боже мой, до чего же это хорошо!.. Валя Смирнова. Ва-ля Смир-но-ва… — раздельно произнес старик, словно бы вслушиваясь в музыку, звучавшую для него в этих словах.

Валя заметила, что луч ее фонарика ярко освещает лицо старика. Она поставила фонарик на пол так, что свет его стал литься между нею и этим человеком… хозяином острова… Девочка ни на секунду не сомневалась, что перед нею стоит тот самый человек, который всю жизнь провел на острове, — тот самый, что сделал те рисунки и надписи…

— Разрешите представиться, — старик как-то смешно и вместе с тем торжественно поклонился. — Стожарцев Ермоген Аркадьевич. — Он обвел рукой темные коридоры. — Покорнейше прошу быть моей гостьей.

Девочка растерялась. Ее охватило то чувство раздвоения, которое бывает во сне, когда движешься, говоришь, но в то же время видишь все, и себя в том числе, как бы со стороны…

Старик пристально взглянул на Валю, вытянул руку: