Фонтаны брызг заливают стекло, волнистый узор медленно стекает… «Бриз» идет по глубокому ущелью: серо-синий с зелеными и желтыми прожилками склон заслоняет горизонт. Но вот судно взлетает вверх, и открывается широкая панорама бурлящих скал, глубоких долин. Они клокочут, вихрятся, сталкиваются, стремительно несутся вперед — вперегонки с разодранными, лохматыми свинцовыми тучами. В разрывах облаков мелькает бледное небо, и снова «Бриз» погружается в ущелье… И снова жестокий удар…
Оранжевым мутным сегментом встает солнце, серебряными бликами отражается в узорчатой сетке волн, золотыми молниями сверкает в срываемой ветром пене…
Федя посмотрел вниз. На нижней койке — Дима. Будить его или пусть еще поспит?.. И вдруг мелькнула мысль: а как же капитан, как Максимыч? Они, наверное, и глаз не сомкнули… Федя соскочил с койки, придерживаясь за аппарат, схватил трубку телефона, с трудом набрал номер ходовой рубки. Раздался знакомый низкий голос:
— Да, слушаю.
— Товарищ капитан! Это я — Федя. Разрешите пройти к вам… — Федю толкнуло, он сделал немыслимый пируэт, но успел схватиться за койку, восстановил равновесие. — Может, что нужно?
— А-а, проснулся, любитель штормов!.. — Федя угадал, что капитан улыбается. — А как остальные? Как провели ночь?
— Дима еще спит. Валя — не знаю.
— Ничего я не сплю! — Дима попытался встать, но его отбросило обратно на подушку.
В стенку забарабанили, донесся приглушенный Валин голос:
— И я давно проснулась!.. Я уже совсем готова!
— Так вот… — из трубки снова слышен хрипловатый бас капитана, — передай команде, чтобы пока и носа не показывали на палубу… Через час встанет Максимыч, он вас и проведет сюда… Понятно?
* * *
Ребята собрались у трапа. Максимыч проверил, хорошо ли застегнуты плащи, как натянуты зюйдвестки. Засунул в карман термос, полиэтиленовый мешочек с бутербродами и шоколадом.
— Выходить по одному. Остальным ждать здесь. Все время держаться за штормовой леер — обеими руками. Первой пойдет Валя.
Боцман поднялся по трапу, рванул дверь, перешагнул через комингс, обернулся, что-то крикнул, но ветер унес слова. По движению губ Валя поняла: «Давай!»
Взбежала по ступенькам. В дверях будто столкнулась с невидимой стенкой. Опираясь обеими руками о железный косяк, она с усилием прорвала ее, выскочила на палубу. Тотчас же упругий удар с силой швырнул ее в сторону…
Максимыч был начеку: схватил девочку за руку, притянул к лееру, телом заслонил от ветра. Валя крепко ухватилась за веревку. Кругом все выло, гудело, бурлило, клубилось в бешеном круговороте… До ходовой рубки было пять шагов. Вале показалось, что прошла целая вечность, пока они добрались до надстройки. Здесь, с подветренной стороны, можно было вздохнуть. Максимыч втолкнул Валю в рубку, захлопнул за нею дверь. Оглушенная, ослепленная, она стояла, держась за стенку, ничего не видя, не замечая, что с нее потоками льется вода…