И снова гамбуржцы отошли от пиратского парусника, чтобы канониры могли, не подвергаясь опасности, перезарядить пушки. Карфангер не сомневался, что после третьего залпа с пиратами будет покончено. «Мерсвин» еще раз проделал тот же маневр — и в носовой части алжирца стало на несколько дыр больше. Пираты же вновь открыли бешеный огонь из мушкетов и аркебуз, пули так и щелкали вокруг, впиваясь в рангоут и переборки; команда «Мерсвина» поспешила укрыться за фальшбортом, некоторые ничком попадали на палубу.
Когда пальба стихла, один из лежавших так и не поднялся: мушкетная пуля пробила тощую шею корабельного плотника навылет, и его сын, Михель Зиверс, упав на колени, тщетно пытался сорванным с головы платком унять кровь, хлеставшую из раны.
И тихо стало на палубе «Мерсвина», после недавнего грохота боя тишина казалась еще более пронзительной. Никто даже не смотрел в сторону пиратского корабля, стремительно погружавшегося в пучину носом вперед; умолкли победные крики. Кое-кто украдкой поглядывал на капитана, по-прежнему стоявшего на полуюте. Долго стоял он там, сняв шляпу и опустив голову, потом медленно сошел на палубу и приблизился к погибшему плотнику, которого товарищи уже уложили на крышку люка. Чувствуя, что все взгляды направлены теперь на него, Карфангер стянул с плеч свой плащ, накрыл им покойника и, повернувшись, хотел уже отойти в сторону, как вдруг дорогу ему преградил Михель Зиверс.
— Постойте, шкипер! Мой отец погиб по вашей вине.
Карфангер поднял взгляд на матроса, который был выше его чуть ли не на голову.
— Последние слова ты мог бы оставить при себе, Михель Зиверс. Но я не держу на тебя зла: гибель твоего отца и для меня тяжелый удар. Посмотри на мой плащ — в нем две дыры от алжирских мушкетных пуль; будь стрелки поудачливее, я лежал бы сейчас здесь рядом с твоим отцом. Но Господь распорядился иначе… О сумме, которая причитается вашей семье за потерю кормильца, поговорим в Кадисе, сейчас не до того. Обещаю тебе не поскупиться.
Однако Михель Зиверс не унимался; тем не менее Карфангер не стал далее препираться с матросом, а приказал тотчас брасопить реи и идти к тому месту, где над пиратским кораблем только что сомкнулись воды океана.
Там на волнах, среди обломков рангоута и пустых бочонков, болталась большая шлюпка пиратов, ежесекундно грозя опрокинуться: десятки барахтавшихся вокруг алжирцев пытались ухватиться за ее борта, а сидевшие в шлюпке били их по рукам и головам веслами.
— Не иначе вы собираетесь вылавливать этих разбойников из воды, хозяин? — недоуменно спросил штурман.