Поднялся невообразимый шум. Дидерих Моллер, стараясь не терять приличествующего его должности достоинства, изо всех сил затряс колокольчиком и закричал:
— Прекратите гвалт, господа! Мы сейчас же призовем Михеля Шредера и выслушаем его. Посыльный, приведите штурмана Шредера!
В продолжение всего рассказа Михеля Шредера Томас Утенхольт и Маттиас Дреер беспокойно ерзали на своих местах, чувствуя, что взгляды присутствующих направлены на них. Выслушав штурмана, Дидерих Моллер поинтересовался, почему ни Маттиас Дреер, ни капитаны других судов ни словом не обмолвились о трех фрегатах, которые шли в кильватере каравана?
Маттиас Дреер заявил, что никому из них и в голову не пришло, что это могли оказаться североафриканские пираты.
— Мы просто на всякий случай решили держаться от них подальше, используя сгустившиеся сумерки, — защищался Маттиас Дреер. — А потом я своими глазами видел, как на «Анн-Шарлотт» подняли брамсели, и решил, что она последует за нами.
— Я предупреждав капитана Людерса, что в такой ветер опасно идти под брамселями, — вставил Михель Шредер и спросил, обращаясь к Маттиасу Дрееру: — И вы не видели, как сразу после этого переломило грот-стеньгу?
— Нет, не видел, — только и успел сказать капитан «Солнца», потому что в тот же момент подскочивший Захариас Спрекельсен вцепился в лацканы его камзола и заверещал:
— Вы бросили в беде мой корабль, мой славный корабль, бросили его на съедение туркам! Вы — и вы, Томас Утенхольт, вы оба еще ответите мне за это! Вы… вы предали Даниэля Людерса, продали его, как Иуда продал Господа нашего Иисуса Христа!
Спрекельсен выпустил камзол Дреера и намеревался уже наброситься с кулаками на Томаса Утенхольта, хотя тот был чуть ли не вдвое шире его в плечах, но два шкипера оттащили старика и насильно усадили его в кресло.
Томас Утенхольт, стараясь сохранять невозмутимый вид, попытался отразить выпад владельца «Анн-Шарлотт»:
— Чего вы, собственно, хотите? Разве вы не на свой страх и риск отправили эту плавучую гнилушку вместе с караваном?
Тут Дидерих Моллер поспешил объявить, что слушание прекращается, ибо дело теперь выходит за рамки прерогатив адмиралтейства. Если господин Спрекельсен считает, что действиями Томаса Утенхольта и Маттиаса Дреера ему был нанесен ущерб, пусть, подает на них в суд. С этими словами он поднялся и провозгласил:
— Заседание коллегии адмиралтейства окончено!
Собравшиеся быстро разошлись. Михель Шредер догнал Карфангера у самых дверей.
— Прошу прощения, что задерживаю вас, капитан, но мне сказали, что вы говорили о необходимости конвоирования судов фрегатами, принадлежащими городу. Не найдется ли у вас немного времени разъяснить мне это дело поподробнее? Мне сдается, что ваши слова были сказаны здесь как нельзя кстати. Мой брат шепнул мне об этом, пока Спрекельсен выяснял отношения с Утенхольтом.