— И когда же вы отплываете? — поинтересовался трактирщик.
— Денька через два-три, не раньше, когда капитан наберет полную команду, пока что одного-другого не хватает. Стариков из прежней команды новый капитан не очень-то жалует — и силы уже не те, и ловкость.
И моряки потребовали пива и рому. Йохен Мартенс обернулся, чтобы кликнуть жену или служанку, и тут увидел, как дверь за стойкой, ведущая в задние комнаты и к черному ходу, тихонько закрылась. Со всей быстротой, какую позволяла ему негнущаяся нога, трактирщик кинулся к двери и распахнул ее. Там никого не оказалось, только в глубине двора Михель Зиверс катил пустую бочку из-под пива.
Два дня спустя фрау Мартенс как обычно поутру поднялась наверх, чтобы разбудить Михеля Зиверса, но в каморке никого не застала. Не было и матросского сундучка, который по приказу Карфангера принесли в трактир с «Мерсвина». Под кроватью стоял лишь сундучок покойного отца Зиверса, набитый никому не нужным хламом.
Тогда Йохен Мартенс извлек из-за стойки увесистую вымбовку, которую всегда держал под рукой на случай потасовки в трактире, и заковылял в сторону альстерской гавани. Он не сомневался, что молодой Зиверс пошел наниматься на «Анн-Шарлотт». И если ему не удастся притащить обратно в трактир этого прохвоста, то пусть хоть вернет остатки денег, выданных ему из выкупной кассы.
Однако в гавани трактирщика ждало разочарование: два с лишним часа назад, едва лишь кончился прилив, «Анн-Шарлотт» снялась с якоря и ушла вниз по Эльбе.
А в это время Михель Зиверс, вполне довольный собой и остальным миром, сидел на грот-марсе, болтая ногами и посвистывая, беззаботно наблюдая за чайками, кружившими над кораблем. «Анн-Шарлотт» шла в Лондон с грузом зерна.
В первый же вечер, когда моряки с «Анн-Шарлотт» сошли в лондонском порту на берег и явились в близлежащий кабак, Михель Зиверс начал швырять свои талеры направо и налево. Его товарищи, удивленные такой щедростью, стали расспрашивать, как он ухитрился так разбогатеть. Зиверс поначалу ударился плести небылицы насчет необыкновенных выигрышей в карты и в кости, но к вечеру вино развязало ему язык, и он выболтал тайну, которая связывала его, Йохена Мартенса и выкупную кассу. Собутыльники вначале изумленно таращились то на него, то друг на друга и в конце концов порешили, что Зиверс спьяну несет околесицу.
Последний, однако, стал орать еще громче, доказывая, что все было именно так. Затем потребовал еще по кружке эля и по стакану джина для всех и после этой порции окончательно опьянел. Переводя остекленевший взор с одного на другого, он принялся задираться с товарищами, словно ощущая их неприязнь по отношению к своей персоне. Но когда самые разумные из них решили, что настала пора возвращаться на «Анн-Шарлотт», Зиверс начал изо всех сил сопротивляться. Остальные попробовали его попросту окрутить и вытащить из кабака, однако, поскольку сами они не очень твердо держались на ногах, Михель Зиверс сумел вырваться и выскочить наружу. Когда его недавние собутыльники гурьбой вывалились вслед, в переулке уже не было никого.