Ни с чем не сравнимый звук рвоты, короче говоря…
Спрашивается, а стоило ли ей туда вообще соваться? Я же честно предупредил…
Слава богу, Клава извергала из себя рвотные массы недолго – ели мы давно, и, по всему, почти всё должно было перевариться…
Под аккомпанемент этих блюющих звуков к костерку вышла знакомая фигура в таком же, как у нас, маскхалате. Это был ефрейтор Филатов с рацией на спине, отягощённый дополнительным весом наших противогазных сумок и запакованных ОЗК.
– Ну как там? – спросил я у него.
– Наши выехали, – доложил ефрейтор.
Раз так, времени оставалось мало. Как известно, советские танкисты пройдут везде. А раз так – через час-полтора они точно будут здесь. Соответственно, стоило допросить фигуранта немедленно, поскольку делать это при большом количестве свидетелей, а тем более представителей местного командования не стоило. А то, уловив в его словах нечто непривычное и заслуживающее внимания, они могли неправильно понять услышанное…
И точно так же совсем не стоило тащить его для допроса в какой-нибудь гарнизонный застенок, а то у того же местного командования, чего доброго, могли появиться свои виды на него. И что он при этом мог им наболтать (особенно при допросе с пристрастием) – одному богу ведомо…
– Стерегите радиста, ребятушки, а мы пока с нашим клиентом разберёмся, – сказал я Игнатову и Филатову и добавил: – Да, и по-быстрому осмотрите самолёт на предмет документов, карт, блокнотов и прочего…
– Сделаем, – ответил сержант Игнатов.
– Пошли, – сказал я Клаудии, которая в этот момент полоскала рот водой из фляги. Вид у неё при этом был довольно несчастный.
Я подошёл к объекту своего жгучего интереса и поднял его с коленок за грудки. После чего поволок чертова Кофоеда далеко в сторону от костерка, туда, где в темноте торчали фюзеляжи и обломанные крылья ещё минимум трёх «Ганнетов». Мне надо было, чтобы при допросе было не совсем темно, но при этом сержант с ефрейтором не смогли услышать, о чём мы говорим. Мало ли какой у них был приказ…
Клава пошла следом за нами.
Наконец я уронил клиента задницей на облезлый самолётный фюзеляж с выцветшей английской кокардой и какими-то буквенными кодами и перевёл дух. Потом я резким и неожиданным движением сдёрнул с его носа очки. Посмотрел сквозь них на свет недалёкого костра – похоже, они были с простыми стёклами. Кого обдурить хотел, дурилка картонный?
– Поговорим? – спросил я, включая фонарик. То же самое сделала и подошедшая Клаудия. Я передал ей очки пленного, которые она без вопросов убрала в карман маскхаллата.