Желание создать в Латвии архитектуру, связанную с местными обычаями и отвечающую климатическим условиям Севера, возникло у А. Ванага еще на заре его творческой деятельности. В 1903 году, оценивая постройки М. Эйзенштейна, с причудливыми формами декора, на одной из улиц Риги, зодчий на страницах журнала «Baltijas Vestnesis» сокрушался:
«Жаль всего красивого района, жаль истраченной работы и материалов».99
Ироничность тона этого заявления не была случайным криком души. Истинную цель творчества для себя А. Ванаг видел в следующем:
«Вдохнуть в архитектуру новую жизнь, избавиться от изношенных, лживых форм, привести наружное украшение в органическую связь с украшаемым предметом…».100
Зодчий, как и Э. Лаубе, был разносторонней личностью и увлеченным своей профессией человеком. Сфера его интересов отличалась заметной широтой. А. Ванаг, в частности, познакомил читателей рижского журнала с архитектурой нового стиля в Англии, Бельгии и Австрии, творчеством В. Орта, А. Ван де Вельде, О. Вагнера и других прославленных мастеров европейского модерна. При этом он лишь призывал ориентироваться на зарубежный творческий путь, одновременно критикуя отдельных латышских зодчих за поверхностное подражание формам и выразительным приемам нового стиля.
Я. Розенталь некогда верно подметил в одной из статей в журнале «Verotajs»:
«Такого еще не было, что одного только декоративного орнамента оказалось достаточно для того, чтобы создать стиль».101
Это утверждение, пожалуй, лучше всего характеризует облик двух примыкающих друг к другу жилых домов по улице Авоту (№3—5), которые А. Ванаг спроектировал и построил в 1906—1907 гг. Оба здания малоэтажные, поскольку расположены в исторической части Риги, где строго регламентировалась высотность сооружений. Уличные фасады домов, практически, лишены каких-то заметных деталей – островерхих щипцов, каменных порталов или оригинальных по конфигурации оконных проемов. Единственным средством украшения здесь служат орнаменты с этнографическими мотивами, вырезанные на покрытых серой шероховатой штукатуркой поверхностях стен. Незатейливые по рисунку узоры образуют своего рода горизонтальные фризы, отмечающие уровни этажей. Зигзагообразная полоса вверху ассоциировалась с легко узнаваемым зигзагом Мары. Латыши почитали ее как Мать моря или Мать воды. Зигзаг своим видом напоминал движущиеся волны.
Чуть ниже были вырезаны орнаментальные вставки с двойным зигзагом, стилизованным в мотив «елочки», а также рисунок, изображающий «метелку Лаймы». На уровне первого этажа опять повторялся упрощенный зигзаг Мары. С виду, эти примитивные узоры, действительно, чем-то напоминали элементы геометрического письма, которые использовались еще в незапамятные времена.