Они долго молчали. Амос снова попробовал сесть и на этот раз справился.
– Хорошо, – сказала Бобби. – Я понимаю.
– Понимаешь?
– Более или менее. Достаточно.
Она встала, держась за стенку, и протянула ему руку. Он принял, обхватил ее запястье, а она его. Общим усилием они подняли его на ноги. У Бобби на лице почти не осталось следов, хотя на шее уже набухали синяки.
– Ты и впрямь выбила из меня дурь, – сказал он.
– Проще было убить. – Бобби улыбнулась измазанными в крови зубами. – Но, похоже, ты, балбес, нам еще пригодишься.
Он кивнул. Она была права по обоим пунктам.
– Надо найти тебе льда, – сказал он.
– Пошел ты, – отмахнулась Бобби. – Размахнись я хоть вполсилы, мы бы весь лед на твое хозяйство извели.
– Точно. Но потом бы я дал тебе попользоваться.
Она еще раз показала красные зубы и повернулась к двери.
– Эй, Бабец, – позвал Амос. – Без обид, а?
– В другой раз, как захочется кого-нибудь побить, не надо мне хамить.
Он хихикнул. Смеяться было больно.
– Ищи я, кого побить, к; моим услугам была бы целая станция. Но вот насчет быть побитым в драке весь выбор, в общем, сводился к тебе.
Бобби задумалась.
– И то верно.
До гальюна он добирался минут пять. Отмылся, как сумел, но нужно было бы еще переодеться, да и глаз, когда он отмочил засохшую корку, снова начал кровить. У Сабы должен найтись кто-нибудь, чтобы наложить шов. Но сперва одежда.
– Господи Иисусе, – испугалась Персик, когда он вошел. – Что случилось?
– А? A-а, ты об этом. Мы с Бабцом побоксировали немножко. Неудачно подставил физиономию. Пустяки.
На ее лице отразилась борьба между недоверием и желанием поверить даже в такую прозрачную ложь. Амос бросил взгляд на ее ключицы, ожидая, что всплывет прежнее желание сломать, но ничего такого не было. Вот и хорошо.
– Зря ты такой злой, – сказала она наконец.
– И то верно, – согласился Амос. – Ты куда собралась?
– Размазывать кашу по щекам.
– Соблазнительно. И я с тобой.
– Просыпайся. Нам пора, – сказал кто-то. – Пошли-пошли-пошли!
Наоми разлепила веки. Коснулась подошвой палубы, еще не вырвавшись из тисков сна. Во сне был огонь. Она с ним разговаривала… сон забывался, таял, как сахарная вата в воде.
Амос, покряхтывая от боли, скатал свою койку и стал помогать Клариссе. Алекс натягивал комбинезон на худые смуглые ноги. Незнакомый голос принадлежал девушке, слишком молодой для татуировок с рассеченным кругом, украшавших ее ладони.
– Что такое? – спросила Бобби. – Осложнения?
Сабе сообщили, что надо уходить, так что уходим. Сейчас уходим.
– Где он? – поинтересовалась Бобби.
– Ушел, – ответила девушка и исчезла.