Отчасти виновата была она сама – запустила тренировки. Годами забывала о них ради работы, а тем временем кое- какие мелкие мышцы успели атрофироваться и не радовались, что их привлекли к делу, заставляя ползать по дну гравитационного колодца.
Подозревала Наоми и действие самовнушения. Так много лет жизнь в свободной атмосфере планеты равнялась для нее жизни в перемалывающей кости полной g, что теперь даже в умеренном тяготении она невольно чувствовала дискомфорт. Ожидала, вот и чувствовала.
«Росинант» звякнул, сообщив об окончании обработки, и почти сразу возвестил еще, что вернулся Алекс. Целой минутой позже она услышала его шаги в коридоре, раньше служившем лифтовой шахтой. Алекс напевал себе под нос. Легкий переливчатый мотив, незнакомые слова.
– Я здесь, – окликнула она, когда он подошел ближе.
Алекс просунул голову в дверь. Он охотнее, чем Наоми, ходил в поселок, и долгие прогулки под солнцем вернули ему выпуклость скул и смуглость кожи.
– Ола! – воскликнул он. – Хорошее известие с Фригольда. Сторговались!
Он поднял правую руку. С мешочком, нагруженным готовыми к перезарядке батареями. Лишнее удобство для поселян: Алекс будет приходить, собирать батареи и заряжать от реактора «Роси», чтобы им не приходилось стоять в очереди к солнечной электростанции. Итак, недоразвитая солнечная энергетика Фригольда обеспечила их надомной работой. На время.
Алекс улыбнулся еще шире.
– И еще…
– Еще?
Он поднял левую руку. Тоже с мешком.
– Платят пивом и козлятиной в карри. Я развел за бортом костерок. Приготовим – объеденье получится!
Наоми открыла рот сказать, что уже поела, но восторг в глазах Алекса был заразителен. Она села прямо.
– Сейчас иду.
Луна еще не заглянула в долину, но костерок Алекса бросал веселые блики на посадочные ноги, а сквозь летучие лозы над головой блестели звезды. В огонь подкладывали сухие лозы и сброшенные панцири больших неуклюжих животных, живших в мелких пещерках по всей долине. Топливо давало светлый ароматный дым. Панцири с треском лопались, взметывая фонтанчики искр, и те гасли, остывая. Дым отгонял ночных блошек – крошечных насекомоподобных созданий, питавших неотвязное пристрастие к человечине.
Алекс пристроил над огнем два шампура с мясом, истекающим жиром и карри, и Наоми не могла не признать, что пахнет оно вкуснее дробленки. Она сидела, привалившись спиной к посадочной ноге. Алекс достал из мешка бутылку, открыл и передал ей. Пиво оказалось холодным, вкусным и крепче, чем она ожидала.
– Бодрит, – сказала Наоми.
– Даннелла почище иных пивоваров, – улыбнулся Алекс, откидываясь на спину, чтобы видеть лозы и небо над ними.