– Это возможно, – ответил Лаффлин тоном, подразумевавшим, что он в такую возможность не верит. Но передачи, несомненно, будут отслеживать. Наш шифр не ломается ни одной известной системой, но мы имеем дело не с известными. – Его ручной терминал звякнул. Просмотрев сообщение, Лаффлин поднял бровь. – Прошу прощения, минутку. Кто-то там напутал.
Она махнула рукой, и внутряк вышел, оставив их в своей компании. Едва дверь за ним закрылась, Драммер обернулась к Сантос-Баке и Маккалиллу.
– Ну, среди своих, какие предложения?
– Если найдем способ связаться с другими системами, можно скоординировать контратаку, – предложила Сантос-Бака. – Я сделала сводку ресурсов всех систем.
– Покажите мне, – попросила Драммер.
Сантос-Бака перекинула данные ей на дисплей.
Тринадцать сотен врат, каждое открывается в новую солнечную систему. Почти во всех – колонии, от еле живых деревушек до научных комплексов, балансирующих на грани самоокупаемости. Самыми крупными судами были космические города Союза, но невозможно вливать силы во врата сплошным потоком – под угрозой потери кораблей. А если посылать по одному, их тут же и скосят. Прижав палец к губам, Драммер едва не ссадила их о зубы. Способ есть. Должен быть.
Начинать надо с главного. То есть восстановить связь между силами Союза во всех системах. Надо как-нибудь протянуть тайную сеть передаточных станций. Может, отвлечь врага какой-нибудь уловкой, а тем временем тишком забросить реле если не во все системы, то хоть в стратегически…
– Мэм, – произнес у нее за спиной Лаффлин, – прошу вас, вам нельзя…
Ему ответил незнакомый голос:
– Угомонись на фиг, Бенедито. Делаю что хочу. Кой хрен мне запретит? Ты? – Старуха шла медленно, даже в легком тяготении Дома парода опираясь на трость. Поредевшие волосы ослепительной белизны стянуты в узелок на затылке. Обвисшая кожа сухая как бумага, но годы не погасили острого взгляда. – Камина. Рада тебя видеть. Я ухватила первый попавшийся челнок. Как твой брат?
Драммер отстранила напрашивавшиеся реакции: удивление при виде этой старухи, звездную вспышку благоговения, растерянность, когда ее при всех назвали по имени, сомнение, что Крисьен Авасарала – отставная гранд-дама политического мира внутряков – вообще слышала о ее брате, и, наконец, твердую уверенность, что любую ее реакцию старуха предвидела заранее. Не просто предвидела, запланировала. Все это – манипуляция, но исполненная так искусно и изящно, что откровенность не лишает ее эффективности.
– Он в порядке, – ответила Драммер. – Хорошо восстанавливается.