– Прекрасно, прекрасно. – Авасарала опустилась в кресло. – Поразительно, как они научились отращивать новые нейроны. Во времена моей молодости больше портили, чем исправляли. А пару лет назад мне переустановили чуть не всю периферическую нервную систему. Работает лучше старой, только ноги по ночам беспокоят.
– Мэм, – повторил Лаффлин, – прошу вас. У пас совещание.
– Потом закончите, – отрезала Авасарала. – Нам с президентом: Драммер надо потолковать.
– Не видела вас в своем графике, – холодновато заметила Драммер.
Авасарала снова повернулась к ней. Теплота куда-то пропала, остался острый и хищный ум.
– Я побывала в том положении, в каком ты сейчас, – заявила старуха. – Я одна из всего человечества в нем побывала. Желудок не принимает еду? Что-то в тебе непрестанно орет, даже когда держишься ты невозмутимо? Вина не дает покоя? Это дерьмо знакомо всякому, у кого ребенок попадал в больницу. Но вот когда вся история человечества держится на тебе, а у тебя всего один патрон? Это только для нас с тобой. Я прилетела, потому что нужна тебе здесь.
– Я ценю…
– Ты готова запороть все на хрен. – Голос Авасаралы был тверже камня. – Я могу это предотвратить. И мы можем побеседовать здесь, при этих беднягах с дерьмом на месте мозгов, или ты можешь закатить глазки и задобрить сумасшедшую каргу чашечкой чаю и разговором наедине. Вину вали на меня. Я не против. Я так стара и устала, что стыда уже не знаю.
Драммер переплела пальцы. Стиснутые челюсти пришлось разжимать сознательным усилием. Ей хотелось вышвырнуть Авасаралу из города в пластиковом пузыре, прицепив к ее клюке указание: «Прием по предварительной записи». Ей хотелось поймать взгляды Маккалилла и Сантос-Баки, устрашенных и восхищенных ее решимостью. Но все эти желания не имели отношения к Крисьен Авасарале. Они были вызваны происходящим на Медине.
– Воган, – сказала Драммер, – вы не подадите мадам Авасарале чайник? Сделаем перерыв на часок.
– Конечно, мадам президент, – отозвался Воган.
Остальные встали. Сантос-Бака, прежде чем выйти, улучила минуту, чтобы пожать Авасарале руку. Драммер чесала подбородок, который вовсе не чесался, и сдерживалась, пока в комнате не остались лишь они вдвоем. А потом заговорила, тщательно соразмеряя тон:
– Если вы будете так подрывать мой авторитет, я найду способ отрезать вам: связь со всей КЗМ. Я вас так изолирую, как ни в какой тюряге не изолируют. Остаток жизни проведете, уговаривая санитара принести вам кофе.
– Хреновый ход, – признала Авасарала, налив чаю себе, а потом и Драммер. – Виновата. Я со страху всегда перебираю.