— А почему?
— Потому что, милая, у таких, как он, с собой всегда неплохая музычка, хороший коньяк и отличная пальпация.
Верунька ничего не понимала, но кивала. Хирург взялся за нее голыми руками в первый же вечер.
— Вас ведь, кажется, Верой зовут? — задушевно спросил он.
— Д-да, — пролепетала Верунька.
— Любите ли вы джаз, Вера? — спросил хирург.
— Н-не знаю. Н-наверное, — пролепетала Верунька.
— Я мог бы вам поставить чудные записи. У меня с собой неплохая музыка, хороший коньяк…
— И отличная пальпация? — выпалила Верунька, распахивая голубенькие глазенки.
Хирург залился каким-то невероятным химически-лиловым цветом, как будто окунулся в ведро с масляной краской, резко развернулся и ушел в свою хибарку.
…Она засмеялась, вспоминая все эти курортные глупости, разнеженно поцеловала камень и положила его на Васькин стол. Когда Васька-маленький еще жил в коляске, камень работал погремушкой. Получалось, что Васька вырос под ракушкины сказки. С Васькой у них долго не выходило.
— Если родится сын, назовем Васькой, — сказал Он.
— А если дочь? — спросила Она.
— Дочь тоже Васькой, — подумав, ответил Он.
Но никакого Васьки пять лет не было. А на шестой появился. Они, когда ехали в «наш сухумский домик», уже знали, что теперь их не двое, а трое. Еще знали, что едут сюда последний раз. То есть, может быть, и не последний. Даже наверняка не последний. Но под инжиром им долго не сидеть. И красного вина не пить. И не ловить светлячков среди странных диковинных цветов. И не таскать по вечерам одеяла во двор. И не бегать на пляж за вареной кукурузой, которую орденоносец и дед пятнадцати внуков Вахтанг Илларионович Габуния каждый день ровно в двенадцать часов выносит в корзинке из дома и, щедро посыпав солью, раздает страждущим курортникам просто так, бесплатно. И мамалыгу не есть. И не бегать по вечерам на танцы в соседний студенческий лагерь. Однажды ночью они брели с танцев по шоссе домой и вдруг застыли, задрав головы и глядя в сухумское небо, похожее на круто сваренный черный турецкий кофе.
— Смотри, — сказал Он. — НЛО.
По небу медленно и как-то очень важно летел крупный светлячок. Даже не светлячок — светляк величиной с хороший мужской кулак. Светляк пересек линию пляжа, чуть-чуть повисел на верхушке кипариса, поглазел на их макушки и не спеша удалился в горы.
— Да брось ты, — сказала Она. — Какой НЛО! Обычный спутник.
А через день в какой-то центральной газете появилась заметка: «Такого-то числа жители и отдыхающие Черноморского побережья могли наблюдать…»
— Это мы могли наблюдать! — гордо сказал Он. — И — главное — видели!