— А мы с Мишкой переехали.
— А это кто?
— Это Таня, Ленькина жена.
— Так Ленька женился?
— Угу.
— Ну, повезло тебе, девка!
— Ляль, а ты всех продавщиц по имени знаешь?
— Ага. Ты с ней дружи, она хорошая.
— У тебя все хорошие. А почему мне повезло?
— Ленька красавец. — И помолчав: — Как я. В кино пойдем завтра?
— Не знаю, если Марьсеменна отпустит. И денег нет.
— Ну, я договорюсь.
В кино Марья Семеновна могла отпустить, а могла — нет. Зависело от обстоятельств. Гости важные или важные дела — стирка штор, субботняя уборка, какое там кино! Или просто: «На прошлой неделе уже были! Достаточно!» И деньги. Денег не было совсем. Сто рублей отдавали Марье Семеновне на питание. Что там у них оставалось, если у нее чистыми шестьдесят восемь, а у него — девяносто пять? Однажды шли с работы. Брели взявшись за руки и загребая носками ботинок рассыпчатую февральскую снежную крупу. Подойдя к кинотеатру «Форум», остановились.
— Хочу в кино! — сказала Татьяна.
Леонид побренчал медяками в кармане. Вдруг ветер сделал крутой вираж, обжег им лица ледяным поцелуем, закрутил поземку у ног. Когда все утихло, Леонид нагнулся и поднял с земли мятый рубль.
— Спасибо! — крикнул в черное беззвездное небо, и они побежали за билетами.
Марья Семеновна встречала их на пороге комнаты. Молча смерила взглядом, молча повернулась, молча ушла. В тот день неожиданно приехали дальние родственники из Махачкалы и недовольство по поводу самовольной отлучки было выказано самое недвусмысленное.
— Мы с тобой как шахматные фигуры, — пожаловалась Татьяна, когда они с Леонидом уже лежали в постели. — Куда передвинут, там и стоим.
Он прижал ее к себе:
— А ты не так представляла свою жизнь?
Она покачала головой. Не так! Не так!
— Ну, подожди немножко. Шахматные фигуры не только съедают. Иногда они выходят в дамки.
— Ты все перепутал. Это в шашках, — пробормотала она и начала засыпать.
И, засыпая, думала, что все-таки никакая она не шахматная фигура. «Я рудокоп, — думала она, пряча нос под одеяло. — Я маленький, но очень упрямый рудокоп. Я грызу породу, ставлю подпорки, и, может быть, мне даже придется заниматься взрывными работами. Я копаю проход в чужой горе и докопаю его до конца». И она уснула.
— Ты посиди, — сказал Леонид. — Посиди тут, только тихо. Я не хочу, чтобы он знал, что ты дома, — и пошел к двери.
Татьяна метнулась за ним, уцепилась за рубашку.
— Лень, не надо, правда, не надо, ну его.
Леонид взял ее за запястье, отцепил от рубашки и аккуратно посадил на кровать.
— Ну что вы все, честное слово! То надо, то не надо! Не делай из мухи слона, ладно? Сиди тихо, и все!