— Но я сама хотела этого! — яростно крикнула она. — Я должна была знать правду о себе.
— Ну, и каковы твои успехи?
— Я не знаю… Иногда мне кажется, что мне свойственны те самые чувства, которые описаны в его книгах.
— Самовнушение, — буркнул Шейн. — Твой мозг оказался благоприятной почвой для всего этого вздора.
— Но мне необходимо это знать, тем более сейчас. — Она умоляюще наклонилась к детективу и взяла его за руку. — Я не могу больше жить, не зная точно, кто я. Вы должны помочь мне.
— Я? — оторопел Шейн. — Но я же не врач. Как я могу…
— Но вы же мужчина! — яростно выкрикнула она. — Нормальный здоровый мужчина. Вы должны знать. В книгах говорится, что нормальный мужчина способен распознать, существует ли в девушке отклонение от нормы. И если существует, он не хочет иметь с ней ничего общего. Если вы не можете… если вы не хотите меня, значит, дело со мной обстоит именно так. И тогда я убью себя.
Шейн резко отодвинул свой стул и вскочил на ноги. Ему стало душно. Он расстегнул воротник пижамы и, подойдя к окну, распахнул раму. Глотнув свежего воздуха, он сделал еще одну попытку взять себя в руки.
— Значит, я не ошиблась?.. Не пытайтесь обмануть меня.
— Да не будь ты такой дурой, — рявкнул Шейн, разворачиваясь в ее сторону. — Девчонка! Что ты можешь понять?.. Прости меня Господи! В мои годы я вполне мог быть твоим отцом…
Он осекся, увидев выражение ее лица.
— Мне уже девятнадцать. Вам же всего тридцать пять. Вы сами сказали мне об этом. — Продолжая дрожать, Филлис Брайтон сделала несколько шагов навстречу детективу. — Я должна быть уверена, — упрямо повторила она. — Неужели вы не способны этого понять? Все остальное не имеет значения. Вы обещали помочь мне, и вы можете мне помочь. Мне так хочется почувствовать себя нормальной женщиной… нужной и желанной.
— Но тебе, вероятно, приходилось иметь дело с мужчинами раньше? Неужели ни один…
— Я никогда не встречалась с человеком, похожим на вас… Даже если вы просто поцелуете меня, я уже буду знать… Ну, пожалуйста, — прошептала она, протягивая к нему руки.
— Если я поцелую вас, — заметил Шейн мрачно, — дело на этом не закончится.
Он схватил ее за руки, не отдавая себе отчета, насколько болезненным может быть это его проявление чувств.
— Именно этого я и хочу, — сказала Филлис совершенно спокойно.
В этот момент она меньше всего напоминала маленькую девочку. Шейн и сам забыл, что минуту назад думал о ней, как о ребенке, понадеявшемся найти временное убежище в его квартире. Что касается девушки, то ее сияющие глаза говорили больше, чем любые слова.