— А над каким делом я работаю? — еще раз попробовал Шейн.
— Вы отлично знаете, что сегодня вам звонил Альберт Пейсон. Ладно, об этом даже в газетах писали. Кокопалмский «Голос» опубликовал очерк на всю первую страницу. Попробуйте-ка это отрицать!
— Я ничего не отрицаю, — мягко сказал Шейн.
Он, нахмурившись, посмотрел на свою потухшую сигарету и бросил ее в стоящую в углу пепельницу. Большим и указательным пальцами правой руки он помассировал мочку левого уха и осторожно спросил:
— Допустим, что я работаю по делу в Кокопалме. Почему я должен платить за информацию, которая к нему относится?
— Потому что это единственный путь, который позволит вам с ним разобраться, — не раздумывая ответила она.
— Но кто заплатит мне? — Шейн развел своими ручищами. — Тысяча — это большие деньги.
— Не такие уж и большие. Мои сведения стоят раза в два больше. Дело в том, что кто-то срывает банк на собачьих бегах не меньше, чем по три раза за вечер. А вы, говорят, если беретесь за дело, то всегда умудряетесь получить свой гонорар.
— Насколько я понимаю, вы можете с таким же успехом говорить по-гречески. — Шейн встал и пожал плечами. — Если вы знаете что-то, за что стоит заплатить, скажите мне, и я уплачу столько, сколько это стоит. А если нет, то я пошел.
— О нет, так вы ничего из меня не вытянете. Во всяком случае, не сейчас. Эту песенку я уже слышала. Вам придется сперва раскошелиться, а потом я вам все расскажу. Я буду сидеть здесь и держать рот на замке, пока вы не выложите бабки на этот стол.
— О'кей, — сказал Шейн. — Когда я решу, что у вас есть что-нибудь стоящее, я зайду. А вы тем временем лучше откажитесь от жидкой диеты и поешьте жареного мяса. Оно впитает то, что вы уже выпили.
Он взял шляпу и направился к двери.
Мэй вскочила и бросилась за ним. Она с удивительной силой схватила детектива за руку и посмотрела ему в лицо. Глаза ее странно блестели.
— Только не ждите слишком долго, — сказала она. — Если вы будете долго думать, то можете опоздать. Я вас предупредила. — Хитрое выражение исчезло с ее лица. — Я знаю, что подставила свою голову, и не очень об этом беспокоюсь, — продолжала она. — Но хочу сорвать куш до того, как меня выбьют из игры.
— Что вы хотите этим сказать? Что значит — я опоздаю, если буду ждать слишком долго?
Мэй пожала плечами, и ее тело опять стало вялым и расслабленным.
— Вы что, хотите, чтобы я вам все выложила?
— Все, что вы говорите, бессмыслица, — раздраженно сказал Шейн. — Если бы вы дали мне хоть что-то…
Он стоял лицом к двери, а Мэй смотрела мимо него на тускло освещенное окно. Вдруг она съежилась и замерла, прикрыв глаза рукой. Из ее губ вырвалось испуганное восклицание. Дрожащим пальцем Мэй указала на окно.