— Расскажите мне про ее жизнь. Она работала?
— Нет. Она хотела писать, однако ничего не писала, только говорила, что вот-вот начнет работать. Вероятно, у нее все же был талант, потому что какой-то издатель достаточно хорошо узнал ее и давал деньги авансом, лишь бы она писала… Благодаря этим своеобразным стипендиям она и приехала сюда, понимаете?
— Я этого не знал, — сказал Шейн.
— Так вот, издатель оплачивал все ее расходы, словом, все, чтобы она имела возможность писать, — заявила Люси с некоторой жалкой и милой гордостью. — Она особенно об этом не распространялась, но до приезда сюда, чувствуется, страдала каким-то комплексом неполноценности, считала себя неудачницей. Мне даже кажется, что она пыталась покончить с собой, поскольку вообразила, что у нее нет таланта. Вот тогда-то добрый издатель спас ее и вернул ей мужество тем, что поверил в ее талант и стал давать ей авансом деньги. У него к ней был, мне кажется, настоящий уважительный и сочувственный интерес.
Наступило долгое молчание. Шейн сделал несколько шагов по комнате, потом снова сел на диван рядом с ней.
— А этот Генри Десмонд, каков он? — неожиданно спросил Шейн.
— Ему двадцать пять лет. Совершенно уверена, он принимает наркотики. Его единственная работа — провожать людей в один ночной балаган здесь, в старом квартале. Уверена, получает комиссионные от каждого клиента, которого приводит, но он каждый раз отрицал это, когда я спрашивала…
— А какого сорта это увеселительное заведение?
— Оно называется «Дафи-клуб». Никогда не видела ничего более отвратительного. Была там однажды с Марго. Ей как писательнице хотелось видеть все. Нас повел туда Генри. Знаете, я совсем не такая стыдливая, но там было отвратительно. Мне стало просто скверно.
Широкие брови Шейна сдвинулись, он некоторое время размышлял, потом пробормотал:
— Спасибо, Люси. А теперь мне хотелось бы сказать пару слов этому Генри. Вы не могли бы позвонить Эвелин и узнать телефон Генри?
Люси встала, и Шейн закурил сигарету.
Через некоторое время Люси повесила трубку.
— Эвелин не отвечает, — с некоторым беспокойством проговорила она.
Прежде чем Шейн успел ответить, резкий телефонный звонок заставил их подскочить на месте.
— Я… Мне нужно ответить? — прошептала в некотором замешательстве Люси.
— Да, но кто бы ни был, ничего не говорите обо мне.
Она подбежала к телефону, Шейн присоединился к ней. Он выжидательно смотрел в ее милое и нежное лицо, при первых словах телефонного разговора оно стало подвижным и оживленным. Люси быстро подняла на него свои сияющие ореховые глаза.