И все же, когда я испытывала эту душераздирающую боль, я также чувствовала мягкое осознавание, сочувственное пребывание с моим горем. Эти огромные волны боли возникали в пространстве и доброте осознавания. Когда я спросила, кто осознает, поток мучительных, болезненных, тяжелых ощущений проявлялся и раскрывался в обширном и открытом осознавании. Когда я погрузилась в эту пробужденную открытость, не было никакого «я», которому бы принадлежала боль, и не было друга, которого можно было бы потерять. Я видела, как это невероятно яркое действо просто происходило, подобно движению ветра или внезапно сгустившейся тьме перед бурей. Форма есть пустотность. Было только нежное поле осознавания, которое переживало возникновение и исчезновение жизни.
Все наши эмоции могут привести нас к истине Сутры сердца, если встречать их с радикальным принятием. Особенно горе. Поэт Дэвид Уайт пишет:
Те, кто не соскользнут под
Спокойную поверхность колодца горя,
Попадая туда, где под черными водами мы не можем дышать,
Никогда не узнают источник, из которого мы пьем тайную воду, холодную и прозрачную,
И не найдут в темноте светящиеся маленькие круглые монетки,
Брошенные теми, кто стремился к большему.
Наше горе – это честное признание того, что эта столь лелеемая жизнь преходяща. Не важно, что мы теряем, мы открываемся океану горя, потому что скорбим о мимолетности жизни. При этом наша готовность войти в темные воды утраты раскрывает наш источник, любящее осознавание, которое бессмертно.
Радикальное принятие – это искусство полностью вовлекаться в этот мир, всем сердцем заботиться о ценности жизни, и в то же время пребывать в бесформенном осознавании, которое позволяет этой жизни возникать и исчезать. Иногда, конечно, возникающие формы будут находиться на первом плане этого осознавания. Когда Тара умерла, я бы избегала и откладывала скорбь, если бы не направила осознавание на волны боли, проходящие сквозь меня. Когда мы переполнены желанием, горем или страхом, если мы заранее обратимся к осознаванию, это позволит нам освободиться от резкой боли наших эмоций.
И все же, хотя мы очевидно должны принимать эту жизнь, мы не сможем встретить свои переживания с радикальным принятием, если забудем про открытость бесформенного осознавания. В те мгновения, когда я вглядывалась в осознавание, я видела неизменную, безвременную природу, которая была сутью моей собаки Тары и пустотной сутью всех живых существ. Это был свет тех глаз, которые с такой теплотой смотрели на меня. Это было осознаванием, которое нельзя потерять, – только забыть.