Граница того, что мы можем принять, – это граница нашей свободы.
Пусть эта мысль возникала регулярно и была довольно навязчивой, осознание того, что все же это не истина, было по-настоящему освобождающим. Я обнаружила, что, когда погружалась в одиночество и чувство неуверенности, медитация на любящую доброту и сочувствие возвращала меня к той нежности, которую я испытала в святилище в пустыне. Я больше не стремилась избавиться от боли, скорее я училась внимательно относиться к ней. С самого начала эти практики привели меня к любящему, открытому и принимающему осознаванию, которое ощущалось как моя подлинная природа.
После нескольких лет самостоятельной практики медитации я посетила свой первый молчаливый ретрит в Обществе медитации осознанности (Insight Meditation Society) в Массачусетсе. Я знала, что оказалась дома. В конце одной из вечерних лекций учитель сказал то, что глубоко поразило меня: «Граница того, что мы можем принять, – это граница нашей свободы». Во время молчания, которое последовало за этим, на меня нахлынули воспоминания о том, от скольких переживаний в жизни я защищала себя. Я почувствовала стены, которые сама возвела, чтобы держаться подальше от других людей. Я осознала свое отвращение к физическому дискомфорту, к чувству страха и одиночества; я не могла простить себя за то, что причиняла боль другим, за то, что критиковала их, была эгоистичной и одержимой.
Когда учитель и большинство учеников покинули зал, я продолжила сидеть тихо и неподвижно. Мне хотелось узнать, каково это, когда все границы растворяются и жизнь просто течет сквозь тебя. Когда я расслабилась и открылась, мое сердце и ум наполнились нежностью ко всему, что казалось мне столь болезненным и неправильным в себе. Я осознала, что любой спор, который я вела с жизнью – от легкой самокритики до крайнего переживания стыда, – все это отделяло меня от любви и осознавания, моего подлинного дома.
С тех пор много раз, особенно когда я начинала критиковать себя или испытывала напряжение, я останавливалась и задавала себе вопрос: «Что, если бы я могла принять жизнь, принять это мгновение таким, какое оно есть?» Независимо от того, какой конкретно сценарий проигрывался в моем уме, уже только одно намерение принять свои переживания усиливало мое внимание и смягчало сердце. Я все ближе знакомилась с волнами переживаний, проходящими сквозь меня, и бегущий комментарий в моем уме становился менее навязчивым, а из тела уходило напряжение. И каждый раз, когда я, сохраняя чуткость, позволяю жизни быть такой, какая она есть, я испытываю яркое ощущение прибытия, как будто заново вхожу в меняющийся поток переживаний. Когда мы позволяем всему просто быть, мы открываем ворота в жизнь, чудесную и подлинную.