Первым отозвался отец Сергея — Терентий Иванович. Этот восьмидесятилетний старик, потерявший на войне троих сыновей, писал мне:
«После смерти сына я передал его письмо военным и утешал себя, что оно найдется. Я был в Москве в 1949 году, обращался в редакцию «Красной звезды», но мне ответили, что письма сына нет. Это «нет» меня окончательно убило.
И вот мне сообщают соседи, что в 11 часов вечера слушали по радио из Москвы, что через двадцать лет найдено письмо моего сына Сергея. Как я был взволнован, когда услышал эти слова! Я не знал, что со мною творилось. Здесь было все — и горе, и печаль, и радость. Горе от того, что его уже нет с нами, а радость и гордость за то, что воскресло все, воскресла правда…»
Я начал поиск. Нашлись люди, которые встречались и работали с Сергеем в «подземной» Украине. Поиски привели меня к врачу Северяну Павловичу Белкания. После войны он — заслуженный врач УССР, доцент медицинского института имени Н. И. Пирогова. Тридцать с лишним лет тому назад он служил врачом медсанбата, тоже попал в окружение и там, в селе Большие Круполы, и организовал этот подпольный госпиталь. Встретился я с ним и вот что узнал.
В этот необычный госпиталь, расположившийся в местной школе, осенью сорок первого года и вошел на самодельных костылях раненый Сапиго. Он был в гимнастерке и накинутой на плечи шинели, передвигался с трудом: нога сильно распухла. Положив на пол костыли и вынув из-за пазухи тряпочку, долго возился и наконец передал молча врачу книжечку в малиновом переплете, на обложке которой виднелась пятиконечная звезда. Это было удостоверение личности фронтового корреспондента газеты «Красная звезда», подписанное мною.
Разговорились, — вспоминает Белкания. — Сапиго произвел на меня сильное впечатление прежде всего непоколебимым духом коммуниста-патриота, глубокой уверенностью в нашей победе и горячим желанием скорее вернуться на фронт. Я спросил, почему он решил показать мне служебное удостоверение. Сапиго ответил:
— Товарищ хирург, я вам верю. Подымите меня скорее на ноги, я должен уйти. Я должен пробраться через линию фронта и рассказать советским людям правду о людоедах нашего времени…
Диалог между ними продолжался:
— Как это вы мне говорите? А вот я все время думаю, как вас передать в руки великой армии фюрера, — деланно-серьезным тоном сказал Белкания.
— Не верю я этому, не верю, доктор!
— Хорошо. А все-таки я советую быть более осторожным, более не делать рискованных шагов.
— Спасибо, доктор. Буду осторожен. Знакомиться в дальнейшем буду только с такими людьми, как вы.