Помнишь «Ирландскую застольную»? И меня это взволновало и тронуло: вот где пришлось послушать бетховенскую песню. И тронуло меня, что красноармейцам она очень нравится. Раз десять повторяли ее. Тут много музыки — почти в каждом подвале, блиндаже патефон. Но ты понимаешь, что тут не одна музыка…»
Под эту песню и писал Гроссман в полутьме подвала о воинах-сталинградцах. Он о них и раньше писал, но сейчас прибавились какие-то эпитеты, штрихи, и перед нами встает сталинградская армия во всей своей многоликости. Это и знаменитый снайпер Василий Зайцев, о нем было много написано Гроссманом, но сейчас прибавилась такая деталь: он обучил целую плеяду молодых снайперов, и в полку их с любовью называют «зайчатами». Это и «суровый, аввакумовски-непримиримый» сержант Власов, державший переправу, с которым, кстати говоря, и мы с Симоновым встретились в сентябре прошлого года, когда переправлялись в Сталинград. Это и «сапер Брыскин, красивый, смуглый, не ведающий страха в своем буслаевском удальстве». Это и сержант Выручкин — о нем писатель рассказал немного больше. Под ураганным огнем он откапывал на Тракторном заводе засыпанный штаб дивизии, а за несколько часов до этого бросился к горящей машине с боеприпасами и сбил с нее огонь. «Может быть, — заметил Гроссман, — в крови его от прадедов передавалась эта солдатская доблесть- забывая обо всем, кидаться на помощь попавшим в беду. Может быть, от этого и дали их роду фамилию Выручкиных…»
И тонко "Подмеченные писателем детали жизни армии: так же как на этих заводах, где сражаются сталинградцы, директора гордились, что у них, а не в другом городском районе работает знаменитый стахановец, так и командиры дивизий гордятся своими знатными воинами. Комдив Батюк перечисляет по пальцам:
— Лучший снайпер Зайцев — у меня. Лучший минометчик Бездидько — у меня. Лучший артиллерист Шукшин — тоже у меня…
И как некогда каждый район города имел свои традиции, свой характер, свои особенности, так и теперь сталинградские дивизии, равные в боевых заслугах, отличаются одна от другой множеством особенностей и черт. В дивизии Батюка принят тон украинского доброго гостеприимства, добродушной любовной насмешливости. Здесь, например, любят посмеяться, рассказывая друг другу историю о том, как огромный осколок от тонной бомбы, легко могущий убить наповал слона, пролетая, разрезал красноармейцу, словно бритвой, шинель, ватник, гимнастерку, нижнюю рубаху и не повредил ни клетки кожи. Услышав эту историю, Гроссман написал: «Люди смеются, и самому все это кажется смешным, и ты сам смеешься…»