И вновь в заключение Василий Семенович возвращается к той песне: «Как передать чувства, пришедшие в этот час в темном подвале не сдавшегося врагу завода, где сидел я, слушая торжественную и печальную песню и глядя на задумчивые, строгие лица людей в красноармейских шинелях».
Корреспондентская изба «Красной звезды» находилась на восточном берегу Волги, но застать там Гроссмана было трудно. Он часто переправлялся в город на баржах, лодках, по первому еще потрескивающему льду.
Всех товарищей и спутников Гроссмана поражало умение писателя находить контакт с бойцами. Он беседовал с ними обстоятельно, без спешки, терпеливо. Его интересовал не только подвиг, но и сам человек, вся его жизнь в мирное время и во время войны, его внутренний мир, переживания, психология. Он обладал удивительным даром разговорить будущего героя своего очерка. Может быть, потому, что это были не вопросы и ответы, а неторопливые дружеские беседы. А кроме того, многих он видел в деле.
Удивлялись все спецкоры на Сталинградском фронте, как это удалось Гроссману заставить такого несловоохотливого и сдержанного сибиряка, как командир дивизии генерал Гуртьев, шесть часов подряд «выкладываться» в самую горячую пору? Видимо, что-то и в Гроссмане вызывало интерес у этого человека.
Сумел Василий Семенович зазговорить и девушек-санитарок из этой дивизии. Зоя Калганова поведала о суровой судьбе выпускного класса Тобольской школы. Их было 26 одноклассниц и все они добровольно записались в санитарки той самой дивизии, которую в тех краях формировал Гуртьев. После трехнедельных боев в Сталинграде их осталось в живых пятеро. И зоя до поздней ночи рассказывала писателю о своих подругах, о характере каждой из них, об их привычках, и как они погибали одна за другой.
— А у Тоньки Чугуевой совсем по-глупому получилось. Вышла она из блиндажа…
— Умной смерть не бывает, — задумчиво сказал Гроссман, и лицо его приняло грустное выражение, оно словно окаменело от скорби. Он говорил или писал о погибших с глубоким трагизмом:
«Есть сила, которая поднимет из пепла тысячу семьсот городов и семьдесят тысяч сел. Но нет силы, которая могла бы чуть-чуть поднять эти самые шелковые ресницы над сомкнувшимися глазами девушки в красноармейской шинели».
Одна встреча Гроссмана с девушками в Сталинграде имела неожиданный финал. Как-то в конце октября он сказал работникам политуправления фронта, что собирается ночью переправиться через Волгу в Сталинград. А у них лежали два пакета, присланных какой-то американской женской организацией с просьбой вручить эти подарки «самым отважным женщинам», обороняющим Сталинград. В политуправлении решили, что найти самых отважных женщин можно в дивизии Родимцева и что Гроссман вполне надежный для этого поручения человек. Василий Семенович нехотя согласился передать подарки по назначению — он не любил торжественных церемоний.