— Возьми мою безрукавку, прикрой лицо, — предложил Дангулов и быстро протянул ее своему коллеге.
— Поехали!
Эту картину с натуры, описанную мне свидетелем Саввой Дангуловым, я сохранил в своей книге потому, что случай необычный. Разными путями приходилось нашим корреспондентам добираться в боевые части, на фронт и к партизанам. Но «верхом» на самолете, как это решил сделать Тихомиров, впервые и единственный раз!
К освобождению Харькова наши корреспонденты успели. И вот в газете снимки и материалы Тихомирова и Левшина, о которых я упоминал. Из этих материалов приведу лишь по одному-двум абзацам, которые хотя и не дают полной картины операции, но говорят о том или ином значительном событии.
Из корреспонденции «Наши войска овладели Харьковом»: «Прославившиеся в боях за Воронеж и Белгород части генерал-лейтенанта К. С. Москаленко совершили стремительный обход позиций противника с северо-запада. Они перерезали железную дорогу Харьков — Льгов, захватив город Золочев, и круто повернули на юго-восток, приближаясь к Харькову. Это был бросок исключительный по смелости и быстроте, имевший целью перерезать пути отхода врага на запад от Харькова и прорваться к окраинам города с тыла. Поставленная задача была выполнена отлично. За одни сутки войска генерала Москаленко прошли с боями десятки километров, и уже к рассвету харьковчане услышали под стенами своего города красноармейское «ура!».
Из очерка «В Харькове» узнаем о муках, страданиях и гибели многих харьковчан. Бывший учитель средней школы Константин Петрович Мацейко сидел в фашистской тюрьме. Он начал было рассказывать о пытках, перенесенных в гитлеровских застенках, но вдруг оборвал свою речь и говорит корреспонденту:
Да что я вам рассказываю! Пойдемте, все покажу. Тюрьма отсюда недалеко.
«Когда мы вошли в тюрьму, дыхание перехватил запах горелого мяса. Ужасное зрелище предстало перед глазами. Из камеры в камеры бродят женщины — они ищут родных среди трупов расстрелянных и сожженных людей. Женщина, обезумевшая от горя, скорбно причитает:
Моя девочка, моя красавица, что же я буду делать с Вовкой?..
Она как бы спрашивала кого-то, прислушиваясь к глухому эху мрачного тюремного коридора. Трудно передать, какое большое несчастье сразило эту женщину. Ее 23-летняя дочь Елена была расстреляна за то, что отказалась жить с немецким офицером.
Вторую дочь, Пелагею, угнали в Германию. Остался один четырехлетний внук Вовка. Матери, жены, сестры бродят по камерам и орошают слезами тела людей, расстрелянных гестаповцами…»
И еще несколько строк приведу из этого очерка. Первым в город ворвался танк, созданный руками харьковчан на Урале. Могуча и грозна индустриальная мощь Харькова, своевременно спасенная от жадных рук оккупантов. На новых местах она сослужила великую службу освобождения Родины. И сюда, в родной город, как посланцы его заводов-гигантов, пришли с боем тяжелые танки, выпущенные эвакуированными в глубь страны предприятиями.