Софи увидела, как Молли шагнула к Рейфу и протянула ему племянника. Рейф выразительно покачал головой, но Молли рассмеялась и усадила ребенка ему на руки. Рейф словно окаменел. При виде напряженного выражения его лица по спине Софи пробежал холодок. Она посмотрела на Рейфа с беспокойством. Что с ним? Неужели он действительно так не любит детей, что даже не может подержать одного из них на руках пару минут?
Рейф почувствовал, как ребенок ерзает у его груди, и его сердце словно пронзило кинжалом. На его лбу выступили капельки пота, и он испытал непреодолимое желание куда-нибудь сбежать. Хотя он был вынужден признать, что у него симпатичный племянник. И все же Рейф никак не мог избавиться от сожаления и вины, которые бушевали в его душе. Именно по этой причине он никогда не брал на руки малышей. Они пробуждали в нем неприятные воспоминания.
Оливер почувствовал напряжение Рейфа и скривился, будто собираясь расплакаться.
— Покачай его немного, — посоветовал Амброс, и Рейф бросил на него молчаливый взгляд поверх кудрявых волос Оливера.
— Откуда ты знаешь, как обращаться с детьми? — спросил Рейф, пытаясь повторить манипуляции, которые сегодня утром проделывала с ребенком Софи. — Ты не возился со своими детьми. Помнишь, как однажды ты неожиданно явился, и Чейз решил, что ты почтальон?
— Я знаю-знаю. Я принимаю все обвинения. Я был плохим отцом. — Амброс вздохнул. — Я женился слишком молодым и слишком часто вел себя как дурак. Но, по крайней мере, ты сумел выбрать себе жену, и у тебя есть шанс быть счастливым. — Он посмотрел на другой конец комнаты. — Она очень красивая.
Рейф застыл, когда дверь распахнулась и в комнате снова появилась Шарла. Он думал о том, что она сказала ему раньше.
— Шарла? — Рейф скривил губы.
— Нет, не Шарла. — Амброс фыркнул. — Она похожа на тепличное растение, требует постоянного ухода и остается чертовски непредсказуемой. Я говорю о твоей голубоглазой принцессе, которая, несмотря на свое воспитание, кажется совершенно обычным человеком.
Рейф открыл рот, чтобы заявить, что Софи не его принцесса, но что-то его остановило. У него определенно не было права выносить окончательное суждение о принцессе, но в душе он согласился с отцом. Софи была удивительной, и не только потому, что не щеголяла своим титулом. Или потому, что поразила их всех, когда копала лопатой ледяной сугроб, надев старую лыжную форму Молли и ужасную шерстяную шапку. Или даже потому, что она оказалась замечательной любовницей.
Оливер начал извиваться в его руках, и Рейф снова поднял его в воздух. Ребенок довольно заворковал. Серые глаза малыша уставились на Рейфа, и он испытал мощное необъяснимое чувство гордости, глядя на нового члена семьи Картер.