— А Санька-то где, чё резину тянешь, — заволновался я.
— А Саньку я встретила в Сокулуке в кооперативном магазине «Мелодия», там у меня были подружки. Я к ним зашла поболтать и обомлела. В торговый зал заходит высокий черноглазый брюнет со смуглой кожей и небрежной тоненькой полоской — усиками, как бы прилепленными к верхней губе. Эдакий киргизский Ален Делон. Это только потом я узнала, что он совсем не киргизского происхождения. А в его жилах течёт узбекская и уйгурская кровь. Эдакая гремучая смесь огненного темперамента. Он затмил всех вероятных и невероятных моих знакомых. Сравниться с Сашей уже не мог никто. Но продолжения нашей встречи могло и не случиться. На следующий день Александр купил билеты и пригласил всю нашу команду в кино. Я опаздывала. Подруги уже не стали меня дожидаться и зашли в кинозал. А Саша проявил терпение, он ждал меня и никуда не отлучался. Вот я пришла. Между нами пробежала искра. Нет, скорее, ударила молния. Саша сразу расцвёл. Глаза его оживились. Мне показалось, что у Саше на душе было морозно и холодно, а сейчас он начал согреваться.
Потом он читал мне стихи. Саша вообще оказался приятным собеседником. С ним можно было говорить на любые темы: искусство, кино, литература, физика, математика, химия, астрономия, биология, философия, история, спорт и ещё, ещё, ещё. Я была просто очарована в первую очередь его высоким интеллектом и эрудицией. Потом мне стало понятно, что это мой мужчина. Он послан мне небом и звёздами. Что я буду с ним всю свою жизнь. Я не могу объяснить эти ощущения словами, но это было так, именно так.
— Ага, колись, Маша, этот престарелый ловелас, развесив лапшу на уши и ворвавшись в девичье сердце, сразу завладел твоим телом? — начал подкалывать увлечённо рассказывающую о своей первой и единственной любви молоденькую женщину, мою подругу Машеньку Шифрук, урождённую Нусс.
Она действительно в одночасье помолодела. Воспоминания вернули Марию в уже далёкую молодость почти на сорок лет назад. Глаза её сияли благодатным огнём. А мне казалось, что сильно постаревшие с тех времён купидоны со своими стрелами, хромая, вошли в наш дом, напоминая о том замечательном событии. Но они-то постарели, а Маша сильно помолодела.
— Ну-с, гражданочка Нусс, будем говорить и признаваться в нарушении коммунистической морали-с и комсомольской нравственности-с? — снова доброжелательно прикалываюсь я на старинный дворянский или, наоборот, мещанский манер. — Держите ответ-с на бюро горкома комсомола!
Маша включилась в мою игривую тональность и начала виновато говорить.