О людях, любви и о войне (Ленин) - страница 42
Надо сказать, что пиво было хоть и хмельным, но не дурманящим. Это сегодняшнее пиво, которое продается у нас, можно смело назвать — дурманящий, мочегонный напиток. А там было пиво. Легкое опьянение проходило быстро. Мы веселились с Леонидом и нашими ребятами до ночи, потом я проводил его в гостиницу. Офицер, осуществлявший охрану, чуть не прослезился от встречи с живым и невредимым «охраняемым объектом». А я взял в ночном магазине бутылочку немецкого шнапса, ящик маленьких пузатеньких бутылочек пива с этикеткой «Bier», и мы с Володей Матиенко вдвоем в своей комнате за разговорами просидели почти до самого утра. Был он тогда первым секретарем Октябрьского РК ВЛКСМ города Иркутска. Это потом уже он стал видным политическим деятелем. В детстве мы жили рядом. Его жена Ольга Павлюк была великолепной теннисисткой, а училась она в одном классе с моей будущей женой Леной. У нас уже были дети, и нам было о чем болтать — и про семейные дела, и по комсомольской работе.
Только уснули, как стук в дверь. Нас будят очаровательные блондинки, пунктуальные немки — гиды-переводчики — и напоминают, что через пятнадцать минут надо быть в автобусах. Предстоит по программе разъезжаться по разным мероприятиям.
Володе по жребию досталась кровать на втором ярусе, мы жили в комнате немецкой студенческой общаги. У меня сохранился даже пропуск №0946 к месту нашего проживания — в Высшую техническую школу Карл-Маркс-Штадта, общежитие №52, комната №328.
Володя сверху жалобным голосом стонет:
— Мне бы маленькую пузатенькую бутылочку «Бира».
У меня под кроватью их целая батарея. Не очень прохладных, но поправить здоровье можно.
Я говорю Володе:
— Катапультируйся, тогда и квакнешь, пламя погасишь и живительную влагу в горящие трубы зальёшь. А то, не дай бог, коньки отбросишь или ласты завернешь.
Девчонки присели на стулья и с интересом стали наблюдать эту картину. По-видимому, они отличницы по русскому языку, будучи немками, не очень понимали происходящего, а смысл загадочно звучащей русской речи был им недоступен. Слова вроде русские, но значение их какое-то недосягаемое:
— Как это ласты завернуть, а где бассейн, река или море?
— Как трубы могут гореть, ведь они же металлические?
— А самолет где, из него же катапультируются?
Вовка продолжает придуриваться. Он еще жалобнее взмолился:
— Не могу слезть, катапульта не работает, засохли подшипники из-за неправильного технического обслуживания, смазали неправильно, смешали пиво с водкой.
Подшипники-то смазывают машинным маслом или солидолом, так девчонок учили в школе. «А тут где подшипники, у какой катапульты, зачем их водкой и пивом смазали, непонятно», — думали, наверное, гиды-переводчики.